Обручальные кольца (ЛП)

По коридору эхом разнеслись тяжелые шаги, напомнив Гермионе о незавершенном деле, которое ей нужно было закончить. Это было странно, но долгая жизнь с кем-то заставляла распознавать даже малейший шум, который они производили. Она знала походку Рона, когда он устал или злился, даже когда был немного навеселе. Она знала, как читать его язык тела и распознавать, когда ему нужно было побыть одному, а когда ему нужно, чтобы она была рядом с ним, несмотря на утверждения об обратном. Но этих маленьких льгот было уже недостаточно. Где-то по пути ей и Рону удалось отключиться друг от друга, но все же притвориться, что искра была здесь, чтобы поддерживать их единство. Все это было ложью.

— Я знаю.

Этих двух слов было достаточно, чтобы у Гермионы неприятно скрутило живот. Их было достаточно, чтобы она проглотила твердый комок в горле и сморгнула надвигающиеся слезы, наполненные сожалением и извинениями. Это было то, к чему она готовилась. Это противостояние было неизбежным.

— Как?

Она не хотела этого отрицать. После всего, что произошло, она была у него в долгу.

— Гарри.

Его голос был грубым и прерывистым, и она прикусила губу, чтобы не заплакать.

— Рон… мне очень жаль.

Шаги вместе с его тяжелым дыханием внезапно нарушили тишину комнаты, Гермиона встала и медленно сбросила с себя одеяло, обернувшись, чтобы посмотреть на него. Его тело выглядело жестким и роботизированным, как если бы у него были проблемы с перемещением конечностей. Он подошел к кровати и сел у ее ног, не произнося ни слова, казалось, несколько часов.

— Рон…

— Почему он ?

Гермиона скрестила руки на груди и посмотрела на них сверху вниз, кольцо на ее пальце обвиняюще смотрело на нее. Блеск, который он когда-то имел, полностью утратился, и все, что осталось, - это кусок металла, мертвый символ того, чем они были раньше. Он это хорошо понимал. Она могла это видеть.

— Я не выбирала. Я не планировала этого. Это просто… случилось.

— Просто так получилось? - тихо повторил Рон, и она знала, что он в замешательстве нахмурил брови, несмотря на то, что не могла смотреть ему в лицо.

Она подошла к нему и остановилась, как только увидела его лицо, борясь с желанием прикоснуться к нему. Было очевидно, что он плакал. Как Гарри сказал ему и где они были, ей было неизвестно, но она не ожидала, что это произойдет иначе. Гарри был его лучшим другом, и он не мог ему лгать.

— Я не жду, что ты поймешь. Я тоже. Это случилось, когда я меньше всего этого ожидала. Когда я была наиболее уязвима. Я думала, что это будет разовый случай, но это гораздо больше и…

— Ты любишь его.

Ее сердце упало от того факта, что это не было вопросом.

— Рон… пожалуйста…- она могла слышать, как ее голос дрожал, даже если она этого не чувствовала, внезапное появление слез заставило пространство вокруг них размыться и потемнеть. Ей хотелось протянуть руку и обнять его, извиниться за ложь и обман, но она знала, что теперь ничто не сможет его утешить. Она совершила ошибку, и ей пришлось признать это.

— Я не хотела причинить тебе боль. Я любила тебя, и все еще люблю. Я всегда буду… просто… не так, как раньше.

Впервые за ночь Рон поднял глаза и посмотрел на нее. В его чертах была борьба, как будто он не был уверен, сломать что-то или нет. Казалось, что гнев, который он испытывал по этому поводу, давно прошел, оставив только сломленного человека с воспоминаниями и частичкой недоверия.

— Мы оба совершили ошибки, Миона. Я не буду притворяться, что был совершенен. Я не буду притворяться, что все дело в тебе. Это не так.

Гермиона вытерла слезы и принюхалась, горло у нее горело, она боролась с желанием сломаться и всхлипнуть. Она ненавидела себя за то, что сделала с ним, но также ненавидела его за то, что он был прав. Это была не только ее вина. Она почувствовала, что этот брак распался в тот же момент, что и он. Ее вина была в том, что она решила действовать вместе с самим Малфоем.

— Я не должна была этого делать. Ты никогда меня не простишь, Гарри…

— Гарри злится, да, но он простит тебя. Он любит тебя. И я тоже.

Легкое рыдание сорвалось с ее губ, щеки были мокрые от слез, о которых она даже не подозревала. Она упала перед ним на колени и закрыла лицо руками, ее маленькая фигура дрожала, когда она рыдала. Ей нужно было избавиться от этого в своей голове, от каждой вины, сожаления, лжи, от каждого «я люблю тебя», которое она притворялась, всего, что было обузой и что давило ее своим весом. Ей пришлось.

Вскоре она осознала, что руки обнимают ее, и знакомые объятия заставили ее рыдать еще больше, ее руки отчаянно сжимали его рубашку, его запах манящий и знакомый. — Мне очень жаль, мне очень жаль, - повторяла она ему в шею, слова были неслышными и неразличимыми. Он держал ее так, казалось, годы, не говоря ни слова. Она знала, что это значило. Он не мог сказать, что это нормально, потому что это не так. И как только дело было сделано, и у нее было время подумать, он сломался сам и сказал: — Мне очень жаль, - хотя сейчас она была его приоритетом. И она знала, что всегда будет.