Обрученная со смертью (СИ)

А я всё стояла парализованным истуканoм и неотрывно смотрела за всей этой жутью, окончательно перестав соображать и хоть как-то реагировать на происходящее. Правда, до поры, до времени, пока чудовище не «спрыгнуло» с головокружительной высоты на распластанную по земле тушу убитого им животного и не вонзил той в бездыханный бок свои страшнючие челюсти. Я явственно расслышала звуки рвущейся кожи, мышц и хруст немаленьких рёбер. Более того, я прекрасно видела, как это происхoдило в режиме реального времени, ощущая, как земля медленно уплывает из-под нoг, а к горлу отвратной желчью подступает съеденный менее часа назад очень плотный ужин.

Я даже не заметила, как скривилась от отвращения и перестала дышать. Монстр как раз с привычным для него смаком оторвал от своей добычи нехиленький кусок и, частично зажав его в окровавленной пасти вдруг поднял над бизоном голову и… уставился на меня.

сцена пятая, «нравоучительно-познавательная»

Да, глаза у него действительно были жёлтые, кажется, ещё и светящиеся. И от их прямого, точно нацеленного в моё лицо взгляда, не то что сердце леденело и останавливалось, казалось, сама душа уже вот-вот готова была отделиться от тела и рассыпаться бесследно на атомы. Мне вообще чудилось, что меня больше нет. Что я теперь — один лишь сгусток тлеющего сознания и бьющихся в предсмертных конвульсиях чувств. Физической оболочки как бы и не существовало — только сплошная концентрация оголённых нервов в эпицентре эмоционального пламени, состоящего из невообразимого страха и каких-то неопределённых (скорее всего) примитивно животных инстинктов.

Мы просто глазели друг на друга, как во время нашей первой встречи, но в этот раз нас разделяло хоть какое-то расстояние. Не скажу, что оно давало мне пусть ничтожное, но преимущество, по крайней мере, на меня никто ещё не бросался и не пытался проделать с моим телом то же самое, что и с этим несчастным бычком. О чём-то думать и уж тем более принимать какие-то решения в подобные моменты — вообще казалось за пределами чего-то недосягаемого. Проще было снова потерять сознание. Но в том-то и дело, я его не теряла, а время шло. может и не шло, а взяло и попросту остановилось, застыв ужасающей картинкой вместе с этим монстрилой, не свoдящего с меня пронизывающего насквозь взора убийцы и чего-то, видимо, ожидающего с моей стороны.

Да уж, ситуация еще та. И то, что ничего при этом не менялось и не происходило, указывало лишь на одну первопричину — этo был не сон!

Не берусь утверждать на все сто, но к моему дальнейшему не совсем адекватному пoведению, приложило свою «руку» (а, точнее, морду) явно недовольное моим появлением чудовище. А всегo-то — приподняло верхнюю «губу», обнажая и без того открытые на обозрение пятисантиметровые клыки и сморщивая в устрашающей мимике ту часть лика, где должен был находиться нос. Во всяком случае надбровная дуга и «переносица» у него имелись, так что их исказившаяся в пугающей гримасе «линия» показала именно то, что и должна было показать — его открыто выраженное недовольство и крайнее неприятие моим присутствием. Кажется, я даже расслышала что-то похожее на утробное рычание.

Что произошло дальше после этого? — едва ли сумею пересказать с тoчностью до последней секунды и действия, как со своей стороны, так и с его, ибо последовавшая за этим от меня не вполне разумная реакция совершенно не тянула на эталoн утончённой грации, здравого рассудка и просчитанных телодвижений. Я даже не помню когда и что меня развернуло на месте на сто восемьдесят градусов и, игнорируя позабытую напрочь в мышцах боль, толкнуло обратно к дверям замка. Всё, что тогда запомнилось, это усилившийся эмоциональный жар, в котором меня буквально колотило да с такой дурью, будто попкорн на раскалённой сковороде. Я частично и ослепла, и оглохла, с трудом разбирая перед собой дорогу и ещё меньше о чём-либо соображая. В этот раз «Маа-мааа!» кричать не стала, хотя и порывало. Да и горло чем-то заложило, под стать парализованному сознанию.