Обрученная со смертью. Том 2

Правда, приложило меня от подобного зрелища практически сразу же и совершенно нежданно. Только и успела убедиться со стороны, что с мамой и отцом всё в порядке – никого ничем не задело и не ударило. А то что они забудут о визите Гросвенора уже через секунду, в этом я могу им только позавидовать лютой завистью. Увы, но мне такого счастья пережить не суждено. А вот получить по мозгам нехилым разрядом – это да, за милую душу. Вначале ледяной плёнкой по сердцу и взмокшей от перенапряжения спине, а потом – выбивающим жаром физического недомогания. Настолько сильного и неожиданного, что у меня едва коленки не подогнулись под столь мощным напором накрывшего с головой прилива. Зато в глазах как потемнело и желудок враз скрутило.

Тут уж как-то не до вселенских проблем. Лишь бы успеть зажать рот ладонью и почти по инерции, на ощупь, кое-как добежать до дверей ванной, а там уже хоть трава не расти. Обняться поскорее с белым товарищем и со всем великодушием излить в него всю свою душу. Спасибо хотя бы за то, что в обморок не хлопнулась, а ведь все предпосылки на это прослеживались. Но сил хватило и удержаться, а после – более-менее отдышаться. Главное, чтобы в голове наконец-то прояснилось, а страстное желание лечь на пол прямо рядом с унитазом наконец-то отпустило мою бренную сущность. Только чтоб пол под коленками не ходил ходуном. С остальным как-нибудь постараюсь справиться.

Вот вам и первый день дома.

Может подняться опять в свою комнату, рухнуть в постель и проспать ещё два-три дня? Правда, мысли на данный счёт задерживаются ненадолго. Я кое-как поднимаюсь на ноги, смываю воду из бочка, прислушиваясь к своим ощущениям и на всякий случай приседаю на унитаз, накрыв его перед этим крышкой. Неплохо бы умыться и почистить зубы, но меня начинает шторить нежданным наплывом странных чувств, нелепейших мыслей и связанных иже с ними подозрений-предчувствий. Насколько они хорошие – судить не берусь, а вот по степени предстоящего шока (если вдруг оправдаются) – заложенная кое-кем бомба снесёт как минимум половину пространственно-временного континуума.

Так что просидела я не так уж и долго. Ровно столько, чтоб поднабраться сил и уже без помощи стен, на вполне окрепших ногах вначале выйти из ванной, а потом подняться на второй этаж. Всё это время, я старалась особо ни о чём не думать, тем более о произошедшем внизу. Реветь хотелось в самую последнюю очередь. Не до этого.

Я толкнула без стука дверь и вошла в Катькину комнату, как в свою собственную. Сеструха, естественно, подскочила, как ужаленная, возле раскрытого шкафа-купе, набитого под завязку её драгоцейнешей коллекцией полуэлитного тряпья, и возмущённо на меня понесла. Прямо в чём была – в нижнем белье, чулках и с мокрыми волосами.

– Аська, ты вконец наглость потеряла. Тебе тут что, проходной двор?

В меня полетела какая-то скомканная блузка, но я не обратила ни на блузку, ни на вопль Катьки никакого внимания. Пусть хоть по полу в истерике начнёт биться, мне сейчас на такие вещи откровенно начхать.

– Прости, но до аптеки далековато, а ты у нас, насколько мне известно, девочка предусмотрительная и всегда с большими запасами.

– Какими ещё запасами? Ты что несёшь? И куда ты полезла? Эй! Это мой стол, к твоему сведенью, и всё что там лежит!

Да, конечно! Так я и остановилась, и не полезла в нужный мне ящик, и не выудила в конечном счёте то, за чем я сюда вообще явилась. На благо хоть Катька не стала лезть на меня штурмовым тараном и хватать за руки, в попытке отобрать своё нажитое непосильным трудом имущество.

– Это ещё что за фокусы? – видимо, она попросту оторопела, когда увидела в моих руках не совсем то, что ожидала там увидеть. – Интересно, интересно, с кем это ты уже успела в Париже так близко познакомиться? Наша святоша Асенька наконец-то решила снять с себя обет безбрачия?

– А это не твоего ограниченного ума дело! Лучше оденься и спустись в гостиную. Помоги родителям прибраться.

Я вовсе на неё не злилась и огрызаться тем более не собиралась. Мне откровенно было сейчас не до неё. Зато очень сильно хотелось остаться наедине со своими насущными проблемами и рвущимися на свободу мыслями. Огромным роем мыслей. К тому же, мне впервые хотелось добиться от сестры хоть чего-то полезного, особенно сейчас, когда на кону стоят наши жизни, а я единственная в этом доме, кто об этом знает.

Как ни странно, но Катька мне ничего на этот раз не сказала, а начала одеваться в свою домашнюю «робу» – в старый спортивный костюм. Ну, ладно, раз так.