Обрученные

Он сделал шаг, другой, ноги Гая отяжелели. Глаза Клаудии словно молили его не медлить долее. Знай она, каких усилий стоит ему сдерживать обуревавшее его желание, Клаудия, вероятно, давно уже выбежала бы из комнаты.

Спокойней, не торопись, уговаривал себя Гай, одним коленом уже стоя на кровати. Ласкай ее, дай возможность дотронуться до тебя.

Он взял Клаудию за руку, заставив сесть лицом к себе, легонько поглаживая ее бедра.

– Прикоснись ко мне.

Пальцы Клаудии скользнули по груди, сжали его сильные плечи. Она прикусила нижнюю губу, и Гай почувствовал, что не может больше сдерживаться. Прижавшись к ее лицу, он разомкнул ее сжатые губы и впился в них долгим поцелуем. Клаудия легонько застонала.

– Ласкай меня еще, ниже, ниже, – хрипло бормотал Гай, стараясь сосредоточиться на движениях ее рук.

Он сошел с ума – еще немного, и он потеряет над собой контроль. Рука Клаудии опустилась, и Гай вздрогнул всем телом. Резкое движение почти испугало ее.

– Я сделала что-то не то? – спросила Клаудия обеспокоенно.

– Нет, нет, прошу тебя, не останавливайся.

Наверное, это хриплый звук голоса заставил Клаудию бросить на него быстрый взгляд. О Боже, он не вынесет этой сладкой муки.

– Спокойней, любимая, – едва смог выговорить Гай.

– У вас такое мягкое тело, – прошептала Клаудия с благоговением. – И в то же время кажется, что вы – как натянутая тетива, весь в напряжении. Я никогда не видела ничего подобного.

Гай застонал, ему уже не хватало воздуха. Он еще раз поцеловал ее, затем опустил на подушки. Одно прикосновение этих рук могло свести с ума любого мужчину. Нет, на этот раз все должно быть по-другому. Он хотел любить ее часами, ласкать до тех пор, пока Клаудию не охватит столь же безумное желание, что мучит его.

Он с трудом выговорил: «Клаудия». Имя прозвучало одновременно как ласка, мольба и проклятие собственной слабости.

Клаудия чуть заметно пошевелилась и легла так, чтобы впустить его в себя. Раскрытые от удивления глаза подсказывали, что в этих движениях она следовала лишь охватившей ее слепой страсти. Гай овладел ею и в этот момент почувствовал, что нечто большее, чем простое слияние двух тел, было заключено в этом единении. Странно – как у него могли быть другие женщины, кроме этой?

Медленные, ритмичные движения разливались по его телу волнами наслаждения. В этот момент Гай почувствовал в себе всесокрушающую силу, которая через него передавалась и Клаудии. Вот она, причина, которую так старалась найти его возлюбленная – волшебство любви.

Это и в самом деле было волшебство. Гай хотел выкрикнуть это, но голос его сорвался. Глаза Клаудии сияли слепящим блеском, и их тела одновременно содрогнулись в сладостных конвульсиях. Страстные крики смешались воедино, это длилось какое-то мгновение, и затем он уже не в силах был сдержать ударившую из него животворную струю. Казалось, этому не будет конца, что от них ничего не останется. Но теперь это уже не имело никакого значения. Ради одного такого мгновения стоило прожить целую жизнь.

12.

Вздрогнув, Гай проснулся. Устремив взгляд в потолок, он некоторое время полежал, приходя в себя, попутно отметив, что уже наступило утро. Он не помнил, как заснул, но сейчас они с Клаудией, уютно прильнувшей к его плечу, лежали под покрывалом на кровати. Странно, что Гай не помнил, как они укладывались спать. Последнее, что проступало сквозь пелену забытья – они с Клаудией занимаются любовью, потом… Боже милостивый! Он отключился. И не только отключился, но и проспал, не шелохнувшись, до самого утра. Обычно Гай пробуждался ночью по крайней мере дважды.

Он нахмурился, взглянув на разметавшиеся по подушке волосы Клаудии, как будто именно из-за этой женщины он настолько потерял над собой контроль. Впрочем, это случилось действительно из-за нее. Ни с одной другой женщиной ему не приходилось засыпать, полностью истощив все свои силы. Похоже, Клаудия неплохо справилась – каким-то образом ей удалось затащить его под покрывало. Пряди ее каштановых волос лежали, рассыпавшись по подушке. Гай представил, как лежит на кровати, не шелохнувшись, точно заваленный на охоте медведь, пока она приводит себя в порядок на ночь. Интересно, долго ли она любовалась им, а может быть, даже касалась распростертого перед ней тела? Ей не занимать любопытства и, что самое главное, смелости. Господи, как он мог все проспать!

Осторожно, стараясь не разбудить Клаудию, он повернулся на бок, чтобы увидеть ее. Пошевелившись во сне, она лишь пристроилась поудобнее у него на груди и, издав удовлетворенный вздох, снова задышала спокойно и ровно. Слегка дотронувшись пальцем до ее губ, Гай вспоминал все ласки, которыми они осыпали друг друга, и то, с какой готовностью она откликалась на его порывы. Он никак не мог насладиться нежностью ее кожи, снова и снова проводя по прильнувшей к нему щеке. Вспомнив ее замечание по поводу его тела, одновременно напряженного и мягкого, Гай почувствовал, что снова приходит в возбуждение. Боже, он ненасытен.