Обручённые Хаосом

— Десантировали нас туда заклинатели. Ты в том числе. Не боишься отправиться в тюрьму следом за мной?

У меня, конечно, было что ответить на такие самоубийственные заявления, но Реджина лишь рассмеялась ему в лицо.

— Боюсь? Я? Это Греймор, здесь меня надо бояться.

Она повернулась ко мне, ткнула в бумаги, которые читала.

— Вот здесь, мистер прокурор, имеется эдак тысяча и одно основание, чтобы поднять дела о беспорядках в Канторе, Имрисе и далее по списку. Если будет установлено, что убитые Ковеном люди и нелюди были невиновны, наш дорогой майор из народного спасителя очень быстро превратится в козла отпущения. И он сам это понимает, раз уж прибежал к тебе… Это ведь из-за твоего дела против Орентиса?

Я кивнул. С тех пор как мы с Джинни начали (ну, или скорее возобновили) наши сложные отношения, я стараюсь избавиться от привычки тащить работу домой. Ни к чему её впутывать, да и вряд ли мои уголовники ей интересны. Но в свое дело против сенатора посвятил, и копию документов у неё дома держу. На всякий случай.

Дрейк не знал и половины того, что знаю я, но кончил печально. Как выяснилось, не без помощи Хартасерры. Новую волну ярости едва удалось погасить.

— Я не знал! — тут же заявил Мегар, правильно расценив мой взгляд. — Я просто делал свою работу и не совал нос туда, куда мне как простому исполнителю лезть не положено!

— Расскажешь это разъярённой толпе, требующей казнить тебя каким-нибудь стрёмным способом.

Я поморщился — как ни хотелось мне позлорадствовать вместе с Джинни, а лжи в словах клятого майора нет. Совсем нет, сколько бы ни старался я услышать, углядеть хоть каплю неискренности.

— Не расскажет, — ворчливо возразил я, втайне мечтая прямо сейчас отправить этого Мегара прямиком к Виттару. Или к Лоренцу. Словом, подальше. — Он не врет. Увы. И может валить на все четыре стороны.

— Премного благодарен за дозволение, — чопорно, с едва заметной издёвкой произнёс Мегар. — И поверь, Маграт, я буду счастлив покинуть ваш гостеприимный край. Видит Хаос, с годами это местечко не стало приятнее.

— Ты и сам, знаешь ли, не кровяная колбаска, — холодно парировала Реджина, сложив руки на груди. — Хотя вполне можешь ею стать, если не прекратишь действовать мне на нервы.

На его месте я бы проникся угрозой: моя киса вся в свою матушку и не станет чесать языком почём зря.

Майор Хартасерра, однако, не проявил такого благоразумия. Зыркнул на меня исподлобья, шагнул ещё ближе (нет, ему и впрямь жить надоело!) и хмуро осведомился:

— Вот об этом убожестве ты мечтала столько лет? Ради этого отвергла всё, что я мог тебе предложить? Мёрзлая земля на самом краю света и агрессивный сопляк, ради одного паршивого сенаторишки готовый подставить под удар всю свою семью…

— И ещё домик. С башенкой. Ты бы по-другому говорил, будь у тебя такой же.

Ответ Мегару ожидаемо не понравился.

— Реджина, одумайся, пока не поздно! — выпалил он, не скрывая раздражения. — В Грейморе незачем жить и не за что умирать. Разве этому тебя учили в Магистерии — принимать сторону проигравших? Вернись в Аркади, встань за моим плечом — и клянусь, я дам тебе всё, что пожелаешь…

Зря он это. И притащился сюда зря, и пасть свою столичную открыл тоже зря. А уж лапы свои загребущие тянуть к Реджине и вовсе не следовало.

Она, впрочем, в те лапы и не далась: рванула от него как от чумы, вцепилась до боли в моё плечо, поглядела испуганно и растерянно — не то прося, чтобы Мегар ушёл, не то интересуясь, какого хрена я стою и слушаю этого придурка, без толку катящего шары к чужой женщине.

Видит Прядильщик, мне давно уже следовало бы отужинать его потрохами. Как и положено агрессивному сопляку, да.

— Любишь ты рисковать, мужик, — протянул я, не особо трудясь скрыть насмешку, и прижал Реджину к себе, успокаивая. — Побереги конечности, а? Я ведь про неприёмный день серьёзно говорил.

Не думал, что Мегар сообразит, о чём речь и почему Реджина вдруг сделалась такой пугливой. Однако же он понял, судя по красочной смеси неловкости, отвращения и жалости, что проступила на его физиономии. Люди почти всегда реагируют на эструс и прочие наши звериные заморочки именно так — словно это третичный сифилис или ещё какая мерзкая болезнь.

— Прошу меня простить, — только и ответил он. А затем кивнул чуть резко и наконец-то избавил нас от своего присутствия.

Дверью, правда, хлопнул куда громче, чем следовало. Вот тебе и взрослый дяденька на понтах.

Едва дождавшись, пока чужой запах окончательно растворится в воздухе, я повернулся к Джинни. Многое хотел сказать ей, от попыток успокоить до клятвенного обещания догнать клятого майора и раскидать его кишки по ближайшим закоулочкам. Вместо этого сжал её плечи, привлёк к себе, ткнулся носом в мягкие непослушные волосы. Поцеловать собирался, даже покосился на так удобно стоящий позади неё стол…

— Поехали домой, — почти выпалил я, когда она подняла голову и сама потянулась за поцелуем. — Ради твоего же блага.