Обрученные холодом

– Чем меньше вы будете знать обо мне, тем лучше для вас! – взмолилась Офелия. – Все, кто знал меня слишком хорошо, пострадали от этого. И я себе не прощу, если с вами что-нибудь случится!

Ренар, растерянный вконец, почесал пышную огненно-рыжую бакенбарду, похожую на пылающий костер.

– Ага, значит, я не ошибся. Это… это и вправду ты? Черт бы меня побрал! – пробормотал он, хлопнув себя по лбу. – Вот уж задачка так задачка! Я тут много чего повидал, но чтоб такое…

И он решительно распахнул ворота.

– Нет уж, теперь-то я точно войду вместе с тобой, – упрямо заключил он. – И не отговаривай меня, я должен во всем разобраться.

Гараж, насквозь пропахший бензином, казался безлюдным. Три лампы, свисавшие с потолка, освещали ряды элегантных портшезов – переносных кресел на двух шестах. Яркие занавески, цветочные мотивы – каждый портшез был разукрашен на свой лад. Автомобили Лунного Света стояли в дальнем конце гаража, поскольку их выводили отсюда довольно редко. Они служили не средством передвижения, а скорее предметом роскоши, усладой для глаз. Извилистые неровные дороги имения не годились для быстрой езды.

Все машины, кроме одной, стояли под чехлами. А единственный расчехленный автомобиль – вероятно, дамский – напоминал коляску со сверкающими колесами и цветным кузовом. Офелия встречала такие машины только у себя в музее, да и то в разобранном виде. На Аниме экипажи не нуждались в моторах и передвигались сами собой, словно хорошо выдрессированные животные.

Гаэль, склонившаяся над двигателем, сыпала проклятиями, как извозчик.

– Эй, красавица! – окликнул ее Ренар. – Тут к тебе гости!

Гаэль еще раз выругалась, злобно стукнула по мотору гаечным ключом, яростно содрала с рук перчатки и подняла на лоб защитные очки. Ее ярко-голубой глаз и черный монокль уставились на маленькую субретку, приведенную Ренаром. Офелия молча позволила себя рассмотреть. Она была уверена, что Гаэль ее узнает, ведь та с самого начала видела ее насквозь.

– Надеюсь, дело важное, иначе берегись! – бросила наконец женщина, не скрывая нетерпения.

Этим она и ограничилась, не произнеся больше ни одного вопроса, ни одного слова, которые могли бы выдать Ренару секрет Офелии. «Моя тайна за твою». Девушка неловко сложила плащ Торна, оттягивавший ей руку. Теперь настал ее черед не подвести Гаэль.

– У меня неприятности, и я могу рассчитывать только на вас. Мне нужны ваши свойства.

Гаэль, недоверчиво глядя на нее, постучала пальцем по моноклю, мрачно черневшему под ее бровью:

– Вот это?

Офелия кивнула.

– Надеюсь, не для того, чтобы оказать услугу какому-нибудь дворянчику?

– Клянусь, что нет.

– Да о чем вы тут обе толкуете? – рассердился Ренар. – Вы что, уже снюхались? И что это за недомолвки, черт возьми?!

Гаэль сорвала со лба защитные очки и встряхнула черными волосами.

– Не лезь в наши дела, Ренар. Чем меньше ты о них узнаешь, тем здоровей будешь.

Ренар был так огорошен, что Офелия даже пожалела его. От этого человека она стала бы таиться в последнюю очередь, но сейчас у нее не было выбора. Она и без того уже показала ему свое истинное лицо, чего не следовало делать.

Внезапно Гаэль прижала палец к губам, призывая к молчанию. Снаружи всполошенно загоготали гуси.

– Кто-то идет.

– Жандармы! – воскликнул Ренар. – Они обыскивают каждый закуток Лунного Света. Атас, ребятки!

Он заприметил в дальнем конце гаража низкую дверцу, еле видную за крышами зачехленных машин.

– Надо сваливать. Они не должны изловить эту малышку.

Гаэль насупилась, еще глубже вдавив монокль в глазницу.

– Все лампы горят, – бросила она, – а эта колымага стоит распотрошенная! Они сразу поймут, что отсюда кто-то сбежал, и поднимут тревогу.

– Не поднимут, если увидят кое-кого на рабочем месте.

С этими словами Ренар торопливо стащил с себя ливрею, засучил рукава рубашки и обрызгал руки машинным маслом.

– Сударыни, перед вами ужасно занятой механик! – хихикнул он, демонстрируя им запачканные ладони. – С жандармами я объяснюсь сам, а вы бегите вон в ту дверцу, да поживей!

Офелия смотрела на него с грустным восхищением. Только теперь она поняла, какую важную роль сыграл в ее жизни этот рыжий верзила. Девушка смутно боялась, что никогда больше не увидит его.

– Спасибо тебе, Рено! – прошептала она. – Спасибо за всё!

В ответ он хитро подмигнул ей:

– Ладно уж… Передай своему немому дружку, чтоб был поосторожней!

– Надень это, – буркнула Гаэль, протянув ему защитные очки, – так скорей сойдешь за механика.

Ренар нацепил очки на лоб, набрал в грудь побольше воздуха для храбрости, обхватил ручищами свирепое лицо Гаэль и крепко поцеловал ее. Она так изумилась, что вытаращила свой голубой глаз и даже не оттолкнула нахала. Когда он выпустил ее, на его лице, между рыжими бакенбардами, сияла счастливая улыбка.

– Сколько уж лет я за ней ухлестываю, за этой женщиной! – прошептал он.

Тут вдали распахнулись ворота, и в проеме возникли силуэты жандармов. Гаэль потащила Офелию за автомобили, толкнула ее в темный угол и вышла вместе с ней через заднюю дверь.

– Вот кретин! – пробурчала она сквозь зубы.