Обрученные навеки

В то время это можно было сделать только за океаном. Я всего лишь врач общего профиля, и моего жалованья не хватало, чтобы оплатить нашу поездку в США и лечение, а в обмен за мою услугу лорд Персивал пообещал свою финансовую помощь. Справедливости ради должен сказать, что это подарило Деборе несколько месяцев жизни.

Вы легко поймете, в чем заключалась моя роль. Твой дед, Милдред, убедил меня поставить Уолтеру такой диагноз, чтобы появились основания прервать твою беременность. Разумеется, теперь поздно сожалеть об этом. Персивал добился своего – ваш брак распался.

После смерти Деборы я несколько раз порывался рассказать вам правду, но полагал, что уже ничего нельзя исправить. Однако когда несколько дней назад Персивал рассказал мне, что вы снова вместе, я понял, что у меня появился шанс.

Нет нужды говорить, Милдред, что твой дед ничего не знает ни об этом письме, ни о сделанном мной распоряжении, которое я оставил на хранение у Гилмора и Броуди. Поступайте с имуществом по своему усмотрению. После смерти Деборы мне нечего больше терять.

И еще. Я понимаю, что хочу слишком многого, но умоляю вас о прощении. Это значит для меня несравненно больше, чем то, как вы распорядитесь имуществом».

Стон, вырвавшийся у Милдред, когда она дочитала письмо, заставил Уолтера обернуться. В его лице не было ни кровинки.

– Ты прочитала, – сказал он безжизненным тоном, скорее утверждая, чем спрашивая.

Хотя она понимала его чувства, у нее по спине пробежал холодок.

– Да, – сказала она. – Вот, наконец, и доказательство твоей правоты.

– Ты относишься к этому всего лишь как к доказательству? – Уолтер схватился за голову. – Поверить не могу, что твой дед способен на такое.

– Вероятно, у него были на это свои причины.

– Я никогда ему этого не прощу, никогда!

– Ты должен это сделать, – покачала головой Милдред.

– Почему? Потому что старик Сондерс признался во всем? Он был лишь слепым орудием в руках лорда Персивала, который воспользовался его любовью к смертельно больной жене, чтобы добиться своей цели.

Милдред тяжело вздохнула.

– Я знаю.

– Что ты собираешься делать? – сурово спросил Уолтер. – Полагаю, ты должна обратиться к адвокату…

Она пересекла комнату и нерешительно положила ладонь на его руку.

– Я не буду этого делать. Зачем? Прошлого не вернешь.

– Но ведь наш ребенок родился бы здоровым, – горько сказал Уолтер, слегка отстраняясь, словно ее прикосновение причиняло ему боль. – Этот поступок равносилен убийству!

Милдред снова взяла его за руку.

– Его уже не воскресишь, – со слезами в голосе произнесла она.

– Я знаю, ты не верила, что твой дед до такой степени не любил меня, но я-то всегда это знал. Мы с ним серьезно поговорили в тот день, когда ты уезжала в Саммерхаус. Лорд Персивал прекрасно понял, что мне известна его роль в истории с ребенком, хотя и не признался в этом. Но мы оба думали, что ты никогда не поверишь мне. Теперь ты узнала правду…

– Послушай, нам пора покончить с печальным прошлым, – мягко сказала Милдред. – Наша любовь не нуждается ни в каких доказательствах.

– И ты сможешь все забыть?

Она обвила руками его шею.

– Дорогой мой, я верю, что мы сможем начать все сначала.

Уолтер обнял ее, и краски наконец вернулись на безжизненное лицо молодой женщины.

– Боже! – выдохнул он. – Я боялся, что признание доктора снова вобьет клин между нами.

– Никогда! – твердо заявила Милдред.

* * *

Однажды утром из Саммерхауса пришла печальная весть. У лорда Персивала случился удар.

– Это произошло вскоре после ухода доктора Сондерса, – всхлипывала в телефонную трубку экономка. – Я сразу же вызвала «скорую помощь», и его светлость отвезли в госпиталь святого Патрика.

– Ты должна туда поехать, – не колеблясь сказал Уолтер, когда Милдред сообщила ему новость. – Ты потом никогда не простишь себе, если этого не сделаешь, – ведь он все-таки твой дед.