Обрученные с дьяволом

Возле крыльца я повторно осмотрелся и прислушался. Дом хранил молчание, зато дверь баньки метрах в десяти была приоткрыта, и оттуда доносились какие-то звуки. Любознательность свойственна мне с раннего детства, а передвигаться, не создавая шума, научила жизнь.

Перед тем, как толкнуть дверь, я уже сообразил, что за ней увижу, но все же, ворвавшись в предбанник, дерзко крикнул:

— Руки вверх!

До моего появления в этом положении пребывали ноги девушки, лежащей на столе. Молодой человек без признаков одежды от пояса и ниже по вполне понятным причинам не смог выполнить команду сразу. Он обернулся на окрик, разглядел направленный ему в спину пистолет и лишь затем медленно поднял руки.

— Ма-ма! — взвизгнула девица, скатившись со стола на лавку и прикрываясь чем-то из предметов своей одежды.

— Тихо! — приказал я, тоже немного растерявшись.

Парень вобрал в плечи бритую голову и присел, ища на полу спущенные штаны. Зряшная затея… Носок моего ботинка не только мигом поднял ухажера, но и заставил его рухнуть грудью на стол.

— Падла! — больше с жалостью к самому себе, чем со злостью, хрюкнул бритоголовый.

Девица всхлипнула, в ужасе вращая ничего не понимающими глазами.

Дуло "макарова" уперлось парню в основание головы.

— Сколько людей в доме? — деловито спросил я.

— Пошел ты…

— Считаю до трех! Раз, два…

Щелкнул взводимый курок.

— Один Сашка! — тонко выпалила девушка.

— Где очкарик? — продолжил я скоротечный допрос.

— В погре… — попыталась ответить дама.

Однако бритый не дал.

— Молчи, сука! — Парень резво дернулся.

Я треснул дурака мордой о стол. Он взвыл.

— В погребе! — захныкала девушка. — Не убивайте нас!

Рывком за ворот рубахи я поставил бритого на ноги и развернул к себе лицом.

— Она тебя любит, глупый! — На слове "глупый" мой кулак погрузился ему в живот. Задохнувшийся ухажер сломался пополам. Я отворил дверь в парную, пинком зашвырнул бритого на полати и задвинул щеколду. Первый раз в жизни вижу, чтобы парная запиралась снаружи — зачем?

— Ну? — Мой взор обратился к девушке. Она успела кое-как натянуть блузку и оправить юбку. — Веди в дом! И, пожалуйста, без фокусов.

Девица затравленно кивнула и поднялась. На выходе из баньки, как истинный джентльмен, я пропустил женщину вперед.

— Тебя как звать? — шепнул я ей возле крыльца.

— Валя…

— Вот что, Валюха… Прямо из прихожей позовешь Сашку. Ясно? И под ногами не вертись.

Она послушно потянула на себя кованую ручку, выполненную в форме подковы. Пахнуло свежезаваренным чаем.

— Саня! — Голос девушки все же дрогнул.

В глубине дома что-то брякнуло, послышались неспешные тяжелые шаги.

— Чего тебе? — недовольно проворчал крепыш, вошедший в прихожую, отделанную светлым деревом.

Получив прямой в челюсть, он вылетел назад в гостиную-холл, также выдержанную в псевдодеревенском стиле. Сашка хотел подняться, но удар пистолетом по темени опрокинул его на цветастый половик. В отличие от Сашки, Валя в очередной раз вскрикнула.

— Где Вадим? — Я перешагнул через тело и заглянул в соседнюю комнату, служившую кухней.

— В поселке, — проговорила Валя.

— Надо его срочно найти. Связь есть?

— Телефон.

— Звони. Пусти слезу: несчастье, мол, произошло. Но не объясняй, какое. Вызови его сюда и сразу вешай трубку. Усекла, дорогуша?

— Да…

Валя набрала номер на аппарате, висящем на стене в гостиной. Я встал рядом, готовый прервать разговор, если он примет нежелательное направление.

— А мне бы Вадима Станиславовича, — произнесла девица. — Это Валя говорит.

— Где слеза?! — Мои пальцы впились в локоть звонящей.

— Вадим Станиславович, — плаксиво затараторила Валюха, — у нас здесь беда… Приезжайте скорей… Какая беда?

— С очкариком! — прошипел я.

— С очкариком! — повторила девушка. — Ой, больше мне нельзя говорить…

Трубку я сам повесил, выхватив ее у Вали. По моим расчетам, основанным на личном опыте поиска охотничьего домика, Сергеев должен был появиться минут через двадцать-тридцать.

— Покажи погреб!

Девушка торопливо проскочила на кухню и ковырнула носком туфельки металлическое кольцо, выглядывающее из-под кадки. Судя по аромату, в ней квасилась капуста.

— Сядь в угол, — распорядился я, отодвигая в сторону груз и приподнимая крышку квадратного люка, обшитого половыми досками.

Снизу пахнуло затхлостью и сыростью.

— Поднимайтесь! — Мой окрик упал в темноту и не вызвал никакого энтузиазма у очкастого. — Вылезай, черт возьми!

Заскрипели деревянные ступеньки. Человек выбирался медленно. Наконец свет упал на взъерошенную и грязную шевелюру. Узник поднял голову. Опухшее от побоев лицо, заплывшие глаза, близоруко прищуренные. В узнике с трудом угадывался курьер, передавший нам с Настей в автобусе пакет с злополучными документами.

— Привет! — с жалостью сказал я, протягивая руку.

Очкарик вздрогнул, всмотрелся, пошевелил запекшимися губами и… по его щеке скатилась слезинка. Растрогался, бедолага…

Через пару минут мы сидели вдвоем на кухне и мирно беседовали, предварительно заперев Валентину в чулане, чтобы не мешала. Девушка не протестовала. Прочитав мою лицензию частного детектива, очкарик вздохнул: