Обрученные Венецией

– О, милая Каролина, было время, когда я перестала надеяться на это счастье. Мое сердце разрывалось от боли, я была раздавлена и потеряна. Мы договорились с моим возлюбленным встретиться на побережье, вдали от человеческих глаз. В этот день я окончательно поняла, что не смогу без него жить. Но и пойти против воли отца – это тяжелейший грех. Поэтому я решила просить милости у Господа. На обратном пути с нашего свидания я заехала в Собор и упала на колени перед Пресвятой Девой Марией, моля ее о своем женском счастье. Я читала молитвы, обращалась к Небесным Силам пощадить мою грешную душу и смягчить жесткое сердце моего отца. Каково же было мое изумление, милая Каролина, когда все изменилось спустя несколько дней! Отец находился в городе, близ торгового ларька моего Лучиано, когда его сразил приступ. А мой возлюбленный оказался поблизости, немедля доставил его к лекарю, чем спас его жизнь… Он не захотел принимать от отца никаких благодарностей, лишь мою руку и сердце… И ты представляешь, Каролина, отец согласился!

С этими словами глаза Аделаиды засверкали в лучах утреннего солнца, и Каролина всей душой ощущала ее искренние и чистые переживания.

– Я так счастлива за тебя, дорогая Аделаида, теперь ты будешь счастливой в браке! – произнесла синьорина Диакометти и в порыве радости схватила подругу за руки.

Но в какой-то момент к ней пришло осознание, что у нее в жизни такого может не произойти.

– Ох, если бы ты знала, как мое сердце жаждет того же, Аделаида, – промолвила Каролина, перед глазами которой встал частый гость ее грез, облаченный в черную маску. – Но мой отец никогда не позволит мне такой роскоши…

– Ну что ты, милая, – произнесла с воодушевляющей нежностью в голосе синьора Молинаро-Динарио. – Проси Господа, и Он непременно поможет тебе.

Каролина с сожалением посмотрела в счастливые глаза Аделаиды. Она никогда и никому не говорила о том, что не отдает должной частички души христианству.

– Аделаида, я не могу делать то, что меня заставляют делать едва ли не под плетью…

– Ну что ты… – в ее лице читался ужас, и Каролина тут же пожалела о том, что сказала. – Ты не желаешь быть христианкой? Не желаешь обращаться к Богу?

– О, дорогая Аделаида, мне стыдно, но мой разум отказывается понять, зачем внушать человеку веру и насильно заставлять учиться Священному Писанию. С детства все святое во мне встречается негодованием: меня под плетью заставляли читать псалмы и обучаться церковным догмам. И моя душа привыкла принимать все это с отвращением внутри себя.

Боясь, что ее могут услышать, Каролина с опаской оглянулась, но увидела в очах Аделаиды блик понимания.

– Это потому, что в тебя вложили знания о Боге, но не вложили любовь к Нему, – тихо прошептала Аделаида, приостанавливая Каролину, чтобы позволить родителям еще больше отдалиться от них. – А ведь это так важно – поверить душой! Милая Каролина, твое сердце способно любить Всевышнего! Тебе надобно отбросить все предрассудки, созданные обществом.

Если ты прекратишь относиться к молитве, как к обязанности, тогда твоя душа откроется святости. Первое, что тебе необходимо усвоить: хотим мы этого или нет, но в мире существуют духовные, невидимые нашему глазу сущности, создающие и созидающие внешний, материальный мир. И от духовного начала зависит наше физическое продолжение. И без этого духовного не могут существовать ни добро, ни любовь, ни счастье. Ведь истинная ценность заключается в наших душах, а наши души не могут обрести умиротворенность и состояние счастья без Господа в них. Ты поймешь это со временем. Но если твое сердце примет это сейчас, можешь мне поверить, что твоя жизнь приобретет совсем другой смысл.

Каролина с изумлением посмотрела на Аделаиду и потеряла дар речи: то, что до сих пор она отрицала, словно засияло внутри нее золотистым светом.

– Ты хочешь сказать, что тебе помог сам Бог? – с недоверием спросила она.

– Несомненно, милая. Я всей душой молила Пресвятую Деву Марию о том, чтобы она подарила мне долгожданные минуты семейного счастья, и вот такой случай подвернулся моему отцу, чтобы он сменил гнев на милость. И пойми самое главное: истинной любви не может быть там, где отсутствует вера в Бога. Человек, который всей душой любит другого, может сам не догадываться, что служит Господу. А в тебе есть этот свет – всемогущественный свет любви…

Эта беседа с Аделаидой не выходила у синьорины из головы. Бесспорно, она жаждала быть счастливой и во имя этой высшей цели чувствовала себя способной на все. Теперь же ей больше всего на свете хотелось сделать то, что ранее она считала невозможным – поверить в силу Всевышнего и понять, отчего же она противится этому? Ведь ей и самой известно: то, чего она стремится избежать, порой ей более, чем просто необходимо.