Обрученные Венецией

Каролина истекала кровью, и Маттео понимал, что времени у него чрезвычайно мало. Ему ничего другого не оставалось: путь до побережья, у которого его ожидает лодка, приготовленная им для побега, составит несколько миль. Далее он намеревался отправиться в сторону Флоренции, где они с Каролиной могли бы спрятаться у его родни. Однако юноша не предполагал, что все может закончиться так плачевно.

Аккуратно уложив ее на траву, он оторвал кусок материи от солдатского плаща и перевязал истекающую кровью рану. Затем он уложил ослабленную девушку на кобылу. Оседлав лошадь, Маттео облокотил Каролину о себя, придерживая ее одной рукой, а другой держась за узду. Прежде чем скрыться в лесу, Маттео обернулся, чтобы осмотреться, и сквозь редеющие деревья увидел приближающуюся к палаццо многочисленную армию республики. Становилось ясно, что сражение крестьянами проиграно.

Убедившись, что возлюбленная надежно закреплена в седле, юноша погнал кобылу по узенькой просеке, которая прямиком через лес выводила к Средиземному морю.

Он провез ее столько, сколько смог, но дальше лес становился все непроходимее для большого животного, поэтому Маттео снял Каролину с лошади и понес на руках сквозь гущу леса. Он знал, что до побережья оставалось не меньше мили. Обессиленный тяжелыми днями, в ссадинах и царапинах на лице и теле, Маттео из последних сил пробирался к морю, чтобы спасти жизнь и себе, и Каролине.

Решившись передохнуть, крестьянин остановился и уложил синьорину на пахнущую свежестью траву. Лицо Каролины казалось обескровленным: губы стали земляного цвета, а побледневшая кожа словно свидетельствовала о безжизненности расслабленного тела. Маттео испуганно принялся приводить девушку в чувство: теребить обескровленные щеки, поливать водой из фляги казавшееся безжизненным лицо, но Каролина оставалась недвижимой. Сердце… неужто оно не бьется?

– Умерла… она умерла… – сидя на коленях, Маттео склонил голову ей на грудь и почувствовал, как содрогается от рыданий.

Из его глаз не текли слезы, но он ощущал, как изнутри разрывался от боли.

– Прости… – прохрипел сквозь собственные рыдания Маттео. – Прости… Клянусь богом, я не хотел… я не хотел, чтобы все случилось именно так…

В этот самый момент Адриано и появился из леса. Маттео обернулся и схватился за меч.

– Маттео, спокойно, – Адриано отпустил оружие, оставив его за пазухой, и попытался успокоить мятежника. – Не кипятись, я свой!

– Свой? – закричал Маттео и сделал шаг к нему с мечом в руках. – Вы предали нас!

Крестьянин выглядел крайне неадекватным, способным на все. Адриано выхватил свой меч на случай, если придется защищаться. Но Маттео не нападал, поэтому и сенатор не настаивал на сражении.

– Маттео, я знаю, что Милан вас предал. Но политика – сложное дело, и объяснять тебе что-либо сейчас я не буду лишь потому, что времени на это нет. Именно поэтому я и отказался от сделки… Я – не миланец! – произнес Адриано.

– О, мне это известно! – яростно заорал Маттео и победоносным выражением лица посмотрел на синьора Фоскарини. – Но и Венеция не соблаговолила нам помочь. Было неосторожно с вашей стороны доверить это дело неграмотному мальчишке. Леон, как только пришел, сразу же доложил мне о вашей с ним беседе.

У Адриано не дрогнула рука с мечом, поскольку это все он себе давно объяснил.

– Это я отправил вам письмо! – воскликнул Маттео. – Вопреки запретам лидеров мятежа. Было глупо с моей стороны надеяться на сотрудничество с Венецией, ибо граждане вашей державы отнюдь не лучше миланцев. А вы, синьор, оказались самозванцем в этой истории…

– Меня на самом деле вовлекали в эту сделку миланцы, но я отказался, – произнес с честностью Адриано. – Я не посчитал нужным сражаться на одной стороне с бесчестными людьми.

– Мне известно о предложении венецианцам. Но Милан и звестил нас о возможной сделке лишь после нашей с вами встречи.

– Маттео, это все неважно! Я не желаю говорить сейчас об этом. Меня интересует только судьба этой женщины, – Адриано с беспокойством посмотрел на Каролину. – Позволь мне подойти к ней.

– Нет! – закричал Маттео. – Нет… – он тут же обессиленно опустил меч, едва сдерживая застывшие в глазах слезы. – Она умерла…

Эти слова сокрушали сердце Адриано, но ему не хотелось верить в их правдивое содержание.

– Я прошу тебя, Маттео, позволь мне подойти к ней, – повторил он свою просьбу. – Поверь мне, я кое-что в этом смыслю.

Мальчишка только отошел в сторону и устало упал на колени. В какой-то момент ему все показалось бессмысленным – битва, победа и даже его собственная жизнь. Казалось, вокруг все померкло, и все надежды на будущее обернулись грудами пепла, обрушившимися сейчас под палаццо да Верона.

Неужто он и впрямь опоздал? Эта мысль сокрушала его! Адриано приложил голову к груди Каролины и прислушался к ударам ее сердца, всей душой надеясь ощутить их. И действительно, ему удалось прощупать слабую пульсацию. Желая удостовериться в своих предположениях, сенатор коснулся пальцами ее губ и почувствовал легкое дуновение.

– Слава Всевышнему, она жива! – радостно выдохнул он, с трепетом обхватывая ее руками.