Обрученные

— Почти, — отвечает Ксандер, усмехаясь. Он разводит руки, как бы говоря: «А ты как думала? »

Этот жест смешит меня, и, кроме того, я тоже помню все эти материалы. Нетрудно запомнить, если ты прочла их столько раз, понимая всю важность предстоящего события.

— Значит, ты в меньшинстве, — говорю я. — В числе тех семи процентов, которые не выказывают признаков нервозности вообще.

— Конечно, — соглашается он.

— Почему ты решил, что я волнуюсь?

— Потому что ты все время открываешь и закрываешь это, — Ксандер указывает на золотую вещицу в моих руках. — Не знал, что у тебя есть артефакт[1].

У некоторых из нас сохранились старинные драгоценности. Хотя каждому гражданину Общества разрешено иметь по одному артефакту, получить их трудно. Только если кто-то из ваших предков постарается беречь их для вас долгие годы.

— У меня и не было его еще несколько часов тому назад, — объясняю я ему. — Дедушка подарил мне его на день рождения. Он принадлежал еще его матери.

— Как это называется? — спрашивает Ксандер.

— Медальон, — отвечаю я. Мне очень нравится это слово. Медальон маленький, и я маленькая, невысокая. И мне нравится, как это слово звучит: ме-даль-он, будто звенит колокольчик.

— А что означают эти инициалы и цифры?

— Я не знаю, — пробегаю пальцем по буквам АСМ и числу 1940, выгравированным на золотой крышке. — Но посмотри!

Открываю крышку, чтобы показать, что там внутри: маленькое зеркальце из настоящего стекла и небольшая полость, которую, по словам дедушки, первая владелица заполняла пудрой. Я храню там три таблетки, которые каждый из нас носит с собой на крайний случай: зеленую, синюю и красную.

— Это удобно, — соглашается Ксандер. Он вытягивает вперед руки, и я вижу, что у него тоже есть артефакт: пара красивых платиновых запонок. — Мне их подарил отец, но, увы, внутрь ничего не положишь. Они абсолютно бесполезны.

— Но выглядят они очень мило. — Мой взгляд скользит вверх, к лицу Ксандера, к его большим голубым глазам и светлым волосам над черным костюмом и белой рубашкой. Он всегда был красив, даже когда мы были маленькими, но я никогда раньше не видела его таким нарядным, как сегодня. Одежда мужчин однообразнее, чем одежда женщин. Все костюмы похожи один на другой. Однако можно менять цвета рубашек и галстуков, да и качество ткани для мужских костюмов гораздо выше, чем для женских рабочих платьев. — Ты выглядишь очень мило.

Девочка, которую объявят его парой, будет потрясена.

— Мило? — Ксандер поднимает брови. — Только и всего?

— Ксандер! — восклицает его мать. В ее голосе смешались изумление и упрек.

— Зато ты выглядишь изумительно, — шепчет мне Ксандер, и я слегка краснею, хотя знаю его всю свою жизнь. Но я знаю, что хороша в этом платье из блестящего зеленого атласа, с широкой, длинной юбкой. От непривычного прикосновения гладкой ткани к моей коже я чувствую себя грациозной и элегантной.

Рядом мои родители почти одновременно ахают, когда показывается Сити-Холл, освещенный по случаю праздника переливающимися голубыми и белыми огнями. Еще не видны мраморные ступени парадного крыльца, но я знаю, что они отполированы до блеска. Всю жизнь ждала я момента, когда поднимусь по этим сверкающим ступеням и войду через эту дверь в Сити-Холл — здание, которое раньше я видела только издали и порога которого никогда не переступала.

Мне хочется достать медальон и взглянуть в зеркальце, чтобы убедиться, что я выгляжу как нельзя лучше. Но боюсь показаться тщеславной и только бросаю беглый взгляд на свое лицо, отраженное в его блестящей поверхности.

Круглая крышка немного искажает черты, но это я. Мои зеленые глаза. Мои каштановые, с медным отливом волосы, которые кажутся более золотистыми в отражении, чем есть на самом деле. Мой короткий прямой нос. Моя чуть заметная ямочка на подбородке, точь-в-точь как у дедушки. Все эти черты отличают меня, Кассию Марию Рейес, которой именно сегодня исполнилось семнадцать лет.

Я поворачиваю медальон в руках, глядя, как точно прилегают друг к другу две его половинки. Так же точно день моего Обручения совпал с днем моего рождения. Мой день рождения приходится на пятнадцатое — число, в которое Банкеты обручения проводятся каждый месяц. Я всегда надеялась, что мой банкет состоится как раз в день моего рождения, хотя понимала, что это необязательно. Вас могут вызвать на ваш банкет в любой месяц в течение года после того, как вам исполнилось семнадцать. Когда две недели назад я узнала, что действительно буду обручена в день моего рождения, я почти услышала щелчок двух совместившихся створок: то, о чем я так долго мечтала, в точности совпало с реальностью.

И хотя мне не пришлось ждать этого события ни одного дня после того, как мне исполнилось семнадцать, в каком-то смысле я ждала его всю свою жизнь.

— Кассия, — с улыбкой окликает меня мама. Я смотрю на нее в волнении. Родители встают, они готовы к выходу. Встает и Ксандер, оправляет рукава. Я слышу его глубокий вздох и улыбаюсь про себя. Значит, и он немного волнуется.