На третьем этаже в конце широкого, очень гулкого коридора — кабинет Владимира Афанасьевича. Здесь все просто — в шкафах геологические коллекции, книги, рукописи. Посередине комнаты — бюро и вращающееся кресло. У окна — небольшой столик аспиранта Евгения Владимировича Павловского.
Обручев бывал здесь два раза в неделю. Приходил он всегда рано, до начала занятий, зажигал настольную лампу и начинал писать. Павловский вспоминает, что утренние часы проходили в молчании и сосредоточенной работе. Обручев курил свою трубку, шелестел листами бумаги, ни в какие разговоры не вступал. Он обрабатывал свои китайские дневники, писал сводку по четвертичному оледенению Сибири. Владимир Афанасьевич умел работать, ничем не отвлекаясь, очень подолгу и не любил, когда его отрывали от дела. Если с утра приходили посетители, он порой с тяжким вздохом откладывал перо и поворачивался вместе с креслом к собеседнику. Однако всегда внимательно слушал и давал немногословный, но исчерпывающий ответ.
В час дня Обручев включал электрический кипятильник, пил чай и завтракал. После этого перерыва начинался прием посетителей. Когда разговор бывал интересен, а особенно если касался геологии Сибири или Центральной Азии, Владимир Афанасьевич оживлялся. Но как только посетитель уходил, он немедленно снова начинал работать, и на выдвижной доске бюро росла пачка исписанных листков бумаги.
После рабочего дня в Академии наук Владимир Афанасьевич уезжал домой. Путь был не близкий. До вокзала на трамвае, затем пригородным поездом до Гатчины.
Когда Обручевы приехали в Ленинград и немного огляделись, Елизавета Исаакиевна сказала мужу:
— А ты знаешь, не хочется мне жить в городе. Видно, возраст такой, что тянет на природу, к деревьям, цветам, животным... Не поселиться ли нам где-нибудь под Ленинградом?
Этот план понравился и Владимиру Афанасьевичу.
Удалось купить в Гатчине дом с садом. Елизавета Исаакиевна впервые в жизни занялась сельским хозяйством. Хлопот было много, но много и радостей, доныне неизведанных. С тех пор как Владимир Афанасьевич стал академиком, материальные заботы отступили. Можно было позволить себе многое из того, что раньше казалось недоступным. Ее утешало, что корова дает густое молоко, что смешные пушистые шарики-цыплята катятся за наседкой, весной яблони покрываются бело-розовыми хлопьями цветов, а под осень сгибаются под грузом яблок — сладкого белого налива и крупного штрифеля. Правда, за цыплятами охотились соседские кошки, а дачный сторож — овчарка Леди была деликатна, как настоящая леди, и совершенно не переносила жары. Душными ночами она забиралась в прохладную кухню, а мальчишки безжалостно разворовывали яблоки. Но все это были мелочи...
Огорчало другое: здоровье как-то резко ослабело. Любая перемена погоды вызывала такое сжатие сердца, что каждый раз становилось страшно, не конец ли это. Врачи плохо помогали, у них был один припев: «возрастное...» По совету знакомых Елизавета Исаакиевна обращалась даже к доктору-психиатру, но он сказал, что на барометрическое давление оказать влияния не может.
И все-таки годы в Гатчине были мирными и приятными. Летом сад пестрел цветами, дом был уютный. Сыновья, жившие в Ленинграде, съезжались к родителям на дачу.
Владимир похоронил первую жену, умершую в Ялте от туберкулеза, через несколько лет женился снова и работал в Ленинградском отделении Института прикладной минералогии. Сергей после нескольких очень удачных путешествий по рекам Индигирке и Ангаре работал в Академии наук. Дмитрий, палеонтолог, специалист по ископаемым рыбам, переехал в Ленинград еще раньше, поступив на службу в Научно-исследовательский геологоразведочный институт.
По хозяйству Елизавете Исаакиевне помогала все та же Надежда Ивановна, постаревшая, но еще деятельная. Эта бесконечно преданная семье Обручевых женщина следовала за ними всюду и давно уже стала своим человеком. Всем трем сыновьям Владимира Афанасьевича она говорила «ты» и нередко отчитывала их своим украинским говорком.
— Володя, ты шо задумался? Обед захолодает.
— Сережа, почему ты без калош? Захворать охота?
Особенно Надежда Ивановна любила своего питомца Дмитрия.
Иногда к Обручевым приезжал погостить кто-нибудь из родственников Елизаветы Исаакиевны, вдова ее покойного брата или младшая сестра Софья. Очень радовала первая внучка Наташа, дочь Владимира.
Но самым главным в жизни семьи всегда была работа Владимира Афанасьевича. Никакие развлечения и удовольствия не должны были ей мешать.