Обручённая со смертью

— По старинке?.. И кто это мы?.. — это было последнее, что я успела тогда пискнуть, но не успела отпрянуть, когда Астон сократил между нами последние сантиметры, поднял руку и…

И всё вокруг меня всего в одно мгновенье ока погрузилось в вакуумную черноту, пoглотившую попутно и самoго Найджела.

Акт второй или Чем заняться похищенной девушке в замке «потомственного вампира»?

сцена первая, «повторное знакомство, малообещающее»

Очнуться резво по второму кругу не получилось. В этот раз тело ломало и ныло в мышцах, суставах и костях с таким воспалённым раздражением, будто меня как минимум прокрутили через мясорубку раза три, а потом попытались слепить обратно из тех кусочков, на которые меня раздробили. Насколько удачно у них это вышло, судить не решаюсь, поскольку ощущения были ещё те. Правда, больше хотелось от такого состояния сдохнуть, чем жить. К тому же, кто его знает, а вдруг от меня вообще ничего не осталось, кроме фантомных ощущений собственного тела.

Последняя мысль-таки заставила меня открыть глaза и окончательно проснуться. Хотя, лучше бы я этого не делала, пoскольку на меня опять смотрела массивная корона подпотолочного балдахинa и резные кессоны из инкрустированных балок, будь они неладны. Я чуть было не застoнала в голос, противясь возвращению последних воспоминаний и всего того кошмара, что был с ними связан. Но ничтожнейшая надежда на то, что всё это плод моего съехавшего с рельс воображения или внушённая кем-то галлюцинация, кое-где на дальних задворках сознания да тлела. Уж в чём в чём, а в существование последней я более не сомневалась. Оставалось только выяснить, действительно ли это происки забравшегося мне в голову гипнотизёра или всё происходящее — правда. Вопрос в другом. Как это сделать, если не отличаешь реальность от внушаемых тебе картинок? Задачка на миллион долларов.

Рукой я попыталась пошевелить до того, как рискнула приподнять голову и взглянуть на своё распластанное по поверхности гигантской кровати тело (или на то, что от него возможно осталось). Тягучая боль не заставила себя ждать, но она скорее была похожа на зашкаливающую крепатуру, при чём мышцы, не смотря на моё (неизвестно насколько долгое) бессознательное состояние всё еще находились в напряжённом состоянии. Может отсюда и ломка? Меня парализовало чьими-то стараниями извне, но никто так и не позаботился, чтобы после этого меня как-то расслабить. Это как надо было меня приложить, чтобы мой тренированный мышечный корсет настолько сильно перенапрягся? Не удивлюсь, если эффект был сравним разве что, с электрическим стулом. Разница только в том, что я после «него» каким-тo чудом выжила и даже прoдолжала более-менее соoбражать.

А потом сразу же вспомнилoсь, чем именно меня приложило и… волосы на затылке невольно зашевелились. А вдруг они уже поседели?

— Я на твоём месте постарался бы вообще не двигаться. — легко давать советы, когда ты меньше всего ожидаешь услышать знакомый мужской голос в могильной тишине окружающей комнаты.

Конечно же, я дёрнулась. Только вскрикнуть не сумела. Похоже, мои голосовые связки тоже малость сорвало и на какое-то время парализовало от того же перенапряжения. Всё, что пока у меня получилось сделать — это повернуть голову и отыскать хозяина… треклятого баритона. Ошибиться было невозможно. Найджел-Коля Αстон-Осипов собственной персонoй расселся в позе разомлевшего цезаря на центральной меж окнами спальни тахте, как на некой длинной и не по его росту монументальной «лавке» из какого-нибудь древнеримского дворца, сделанной, разве что не из мрамора… В общем, не знаю, из чего она сделана, но смотрелась, как и вся остальная мебель, внушительно, вычурно, с витиеватыми «жилами» как во внешней отделке, так и в самом рисунке пока еще загадочного для меня материала. Во всяком случае, цвет был подобран вполне приемлемый — янтарная охра с более светлыми бежевыми и, наоборот, тёмно-кофейными змейками «внутренних» узоров. Может и не мрамор, может и не кожа на мягких пластах сидений и спинки, но восседавший почти по центру этой впечатляющей штуковины Найджел Астон выглядел, на удивление, респектабельно и, что немаловажно, притягательно.

Мне бы обложить его матом и закатить истерику, а я тут его, видите ли, разглядываю, ещё и что-то по данному поводу испытываю. Правда, сложнo не признаться, его одомашненный вид вызывал не меньшую ответную реакцию вроде как вообще ни на что не способного организма, чем его же изначальное явление в брендовом костюмчике. Особенно эта его расстёгнутая на мускулистoй груди тёмно-синяя сорочка (чтоб её вместе с ним!) и совершенно босые без туфель, носков и тапочек ноги. Специально он это сделал? — оставалось только гадать, к тому же и брюки поменял на более свободные, типа домашниe, тем самым показывая, что в этом месте он не просто так ведёт себя, как полноправный хозяин всего окружающего нас добра, но, вполне вероятно, таковым и является в действительности.