Обручённая со смертью

Я ведь говорила, что никогда не верила в сверхъестественное. Признаюсь честно, я хотела бы не верить и дальше, если бы мне дали право выбирать. Но то, что предстало моим ошалевшим и едва буквально не вылезшим из орбит глазам, назвать чем-то другим, кроме как сверх невозможным и крайне невероятным, просто не поворачивался язык. Я вообще не знаю, чем это было можно назвать. Но оно действительно выглядело настоящим (другого слова и не подберёшь), живым и нереально огромным, и оно взирало с высоты своего пятиметрового роста прямо мне в лицо, вдыхая вместе со мной уплотнившийся вокруг нас воздух. Правда, рассмотреть Его во всех деталях мне так и не удалось. Точнее, перед моим шокированным взглядом всё резко поплыло, моё тело среагировало за меня и само по себе каким-то дичайшим рывком-прыжком куда-то назад и в сторону, а из моего рта вырвался такой оглушающий визг, что даже я не поверила тому, что этот истошный вопль принадлежал именно мне, а не кому-то другому.

А потом всё вдруг почернело, лишь на несколько мгновений заискрившись красными всполохами бесформенных пятен, и я просто провалилась в кромешный мрак.

_____________________________________________

*артесонадо — (исп. artesonado — кессонированный), деревянный наборный потолок с кессонами, часто с резьбой и росписью. Αртесонадо были заимствованы из мавританского средневекового зодчества в 15 в. архитектурой Испании, а затем Латинской Αмерики и других стран.

Невеста Дьявола

"Кто этот красивый странник

С глубокими черными глазами?

Быть может, из Рая изгнанник?

Ибо голос его остро душу ранит…

И что за волшебная птица

Сидела на его изящном плече?

Кто же он, этот бледный рыцарь,

Верхом на прекрасном вороном коне?

И почему так все испугались,

Когда он в ворота деревни вошел?

И зачем мы в церкви собрались

И в страхе молились, словно перед чумой?

И куда ты внезапно пропала,

Ускользнув от надзора грозного отца?"-

Шепотом у меня сестра вопрошала,

Не замечая на пальце золотого кольца…

©Рысь Инга

Акт первый или Как неправильно начать день, чтобы закончить его ещё хуже

сцена первая, «ознакомительная»

На самом деле, нет такой формулы, которая могла бы привести тебя к ужасному завершению очередного дня твоей всегда такой предсказуемой жизни, если ты конечно не станешь спецом искать идиотские приключения на свои пятые точки. По крайней мере, её не существовало лично для меня, осознанно причисляющей себя к породе тех пай-девочек, которые ни за что на свете не пожертвуют своим покоем и отлаженным распорядком учебной недели ради каких-то там сомнительных мероприятий.

К тому же, предпоследняя пятница марта, предшествующая не только выходным, но и давно оплаченной недельной поездке в Париж, сама по себе являлась позитивным предвестником приближающегося от учёбы отдыха и связанных с ним приятных планов на ближайшее будущее. Так что ни о каком неправильном начале дня я в это утро не думала и уж тем более намеренно на него не настраивалась. Проснулась я как обычно, за несколько секунд до того, как сработал будильник; встала с «той ноги», по дороге в ванную и в ваннoй включительно не разбила ни одного зеркала. Через пару минут вернулась опять в свою комнату, чтобы переодеться в спортивный костюм, собрать волосы в хвост, прихватить наушники с МР3-плеером и по дороге к выходу из дома зарулить на кухню.

Мама уже, как всегда, бодрствовала, колдуя над чем-то у плиты, так что привычный для нас ритуал утреннего приветствия прошёл без каких-либо эксцессов по неизменному уже сколько лет сценарию, не предвещая ни бурь, ни каких-либо неприятных для нас бесед. Я, как обычно, сделала несколько глотков отфильтрованной воды, отщипнула парочку ягод кишмиша, соли по ходу так и не рассыпала, и перед oкончательным уходом чмокнула главную хранительницу семейного очага Ковалёвых в румяную щёчку.

— Заскочишь на обратном пути в хлебный и купишь лаваш для шаурмы? Деньги возьми у меня в кошельке.

— Только лаваш?

— Так уж и быть, можешь купить свои любимые пампушки с чесноком. А то где ты в ближайшую неделю будешь искать их в Париже? Пакет, смотри, не забудь.

Раннее утро нового мартовского дня тоже не могло не радовать слепящим глаза раскалённым золотом восходящего солнца и совершенно безоблачным небом с розово-пурпурной палитрой над восточным горизонтом. Ну и, само собой, пробивающейся на ветвях деревьев и в оттаявшей земле сочной зеленью. Всё живое пробуждалось от зимней спячки уже не по дням, а буквально по часам и даже минутам. В частном, практически загородном секторе, за всем этим можно было наблюдать будто в ускоренном режиме, так же, как и в любом парке города или в лесу, тёмная полоса коего чётко прочертила свою границу за чернозёмом невспаханного поля по другую сторону Николаевского шоссе.