Обрывистые берега

— Связь не с вареньем и икрой, а связь со стеклянной банкой, в которой ты приносила мне в передаче варенье, и с железной консервной банкой. — Видя, что Эльвира по-прежнему в недоумении хлопает ресницами, объяснил: — Осколком стекла можно в два счета перерезать себе вены или сонную артерию, то же самое можно сделать обрезком железной банки. Лоскут железа о каменный пол можно наточить до остроты бритвы и действовать им как опасным режущим лезвием. — Валерий замолк, взгляд его рассеянно остановился в проеме окна. — Там, в камере, я насмотрелся на многое, многое узнал. У нас в камере сидел один рецидивист. К нам, несовершеннолетним, его поместили по чьей-то ошибке. С утра до вечера он как профессор посвящал нас в ужасы тюремной хроники. Ему уже больше сорока. По тюрьмам и колониям он скитается с пятнадцати лет. Целая уголовная энциклопедия. Он посвятил обитателей камеры в такое, о чем лучше всего никогда не знать. У меня с ним была стычка. Но об этом я не хочу тебе рассказывать. Противно вспоминать. Никогда в жизни меня никто так не унижал, как однажды унизил этот тип. Но я защищался. — Валерий пожалел, что вспомнил этот мерзкий случай в своей жизни.

— Его наказали? — вытягиваясь в струнку, спросила Эльвира.

— Не знаю. Его из нашей камеры убрали. Встреча с этим бандюгой для меня была уроком на всю жизнь. После этого я понял, что нужно уметь себя защитить в любых случаях, иначе злые люди могут затоптать. — Грустно улыбнувшись, Валерий потрепал волосы Эльвиры. — Хорошо, если бы ты меня чем-нибудь покормила. Ведь у тебя что-то в сумке, ты же прямо с рынка ко мне.

Эльвира подхватилась с дивана, засуетилась, побежала в коридор, где она поставила сумку с продуктами.

— Я купила хорошую картошку!.. Малосольные огурчики потрясающие!.. Из-под Рязани.

Эльвира, заглянув в холодильник, причмокнула языком.

— Да, в холодильнике у тебя прямо-таки торричеллиева пустота. Даже масла нет ни грамма. — Эльвира вытряхнула из кошелька мелочь и металлический рубль. Положила их на стол. — Ступай в магазин, купи масла граммов двести, хлеба и молока. А я тем временем сварю картошку. — Открыв дверцу шкафа под мойкой, она всплеснула руками и отступила на шаг. — Боже мой!.. А посуды-то, посуды-то!.. И почти сплошной коньяк, да еще какой-то особый, без звездочек. Вот это дает твой папаша-диссертант! — Эльвира, шепча губами, принялась считать бутылки. — Ничего себе — двадцать четыре бутылки. Как после юбилейного банкета знаменитой особы. И где он только берет деньги?!

Валерий не стал говорить Эльвире, на какие деньги его отчим покупал коньяк. Ему было противно вспоминать встречу с его любовницей и ломбардные квитанции на сданные им драгоценности матери. В его голове зародилась злая, мстительная мысль.

— Слушай, Эля, а что, если все эти бутылки выставить на его письменный стол и придавить ими, как пресс-папье, главы его диссертации?

— Да ты с ума сошел!.. Он тебя прибьет или сбросит с восьмого этажа. Сам же говорил, что диссертация у него стала пунктом помешательства.

— Плевал я на его помешательство! У него было время эти бутылки сдать или сбросить в мусоропровод. Мама сказала, что он был у нее всего один раз, принес ей пять гвоздик и пакет яблок. — Гремя бутылками, Валерий носил их охапками из кухни в кабинет отчима и ровными рядами расставлял на письменном столе так, что коньячные этикетки были обращены к двери. — Я ему устрою "Третьяковскую галерею"!

— Валерий, прекрати!.. Будет огромный скандал!.. — пыталась помешать ему Эльвира.

— Скандал уже начался. — Валерий отстранил Эльвиру. — А это — всего-навсего легкое продолжение скандала. Мы еще не квиты. Мама сказала, что когда он навестил ее, то вел себя более чем странно. Она еще не знает, что таится за этой странностью. И дай бог, чтобы подольше не узнала.

Эльвира отошла в сторону и не решалась перечить Валерию. Она знала, что это вызовет у него только раздражение. Ей сейчас особенно бросилось в глаза, что дни пребывания в тюрьме заметно сказались на характере и нервах Валерия. Раньше таким резким и нервным она его не знала.

— Ну вот, все двадцать четыре выстроились в ряд. Целая батарея!.. Ты только полюбуйся! Предупреждаю — не смей трогать!..

Эльвира вздохнула:

— Мне-то что… Делай что хочешь, если ты со мной совсем не считаешься. Ведь себе же хуже сделаешь. У тебя же… За тебя же поручились.

— Ну и что?!. - оборвал ее Валерий. — Что же я делаю запретного с точки зрения закона?

— Ты должен быть тише воды и ниже травы. А ты лезешь на скандал. Ведь ты же не знаешь, как он нее это воспримет, — пыталась урезонить Валерия Эльвира.

— Плевал я на его восприятие!

— Странно, что ты этого не понимаешь.