Обрывки истории

По ночам Вова не всякий раз может уснуть. Навязчивые мысли о еде, живот бурчит так, что страшно: как бы кого не разбудить. Мальчик не знает, что другие тоже не спят. «Нам ещё повезло, что никого пока не расстреляли!» – говорит иногда мама. А он думает, что было бы, если бы кого-нибудь расстреляли.

Еду добывают на полях. С осени оставалась гнилая картошка, которую теперь выкапывают из-под снега: мешки жмутся вдоль стен амбара. Кипит вода – выпаривает крахмал. Из картофельного крахмала лепятся лепёшки. Вова хочет чего-нибудь сладкого, но всё сладкое – в доме, куда нельзя.

Вот он: день, когда Вова решается проникнуть в дом! Немцы куда-то исчезли, а на столе, прямо на блюдце, белеет кубик сахара! Через минуту сахар уже растворяется во рту. От радости мальчик забыл про осторожность и не слышит сзади быстрые шаги: подлетает мужчина с пламенно-рыжими волосами. Секунду спустя Вова летит вверх тормашками из окна, но сахар крепко сжат в зубах.

Злее всех финны. Издеваются гораздо больше немцев. Наверное, из-за недавней войны, когда русские отобрали половину территорий Финляндии… Тот, что выкинул Вову из окна, как раз финн. Но в доме жил и немец, он однажды дал Вове вкуснейшую шоколадку! Конечно, не воплощённый портрет немцев, точно как и не все финны злые. Вова только начал понимать. Шла зима сорок первого года.

***

Солдаты уходят – был приказ. Тульскую область оставили. Люди радуются, заселяются обратно в дома: кипит вода для мытья, шипит еда, скрипят кровати. Ещё не знают, что к деревне подходит группа зачистки.

Ночь. Громкий стук в дверь, сразу тяжёлые шаги, крик. Темноту спальни разрезал свет. Перепуганная женщина надевает, что под рукой, хватает закутанного в одеяло сынишку. Секунд пять – под калошами хрустит да мерцает снег. Толпятся соседи, галдят. В ночном небе ярко пляшет пламя, вздымающееся над крышами самых первых домов… Пламя быстро приближается, люди ропщут.

– Сволочи, оставьте дома!! Как жить-то будем? Гады подколодные, перемрём ж! И детки наши… – женщина закричала. Потом завыла. Ноги подкосились. Слёзы быстрые, в снегу от них ледяные проталины… Вдруг – кидается на немца! Он рядом: с автоматом. Она виснет на руке, проклинает, как может. И мольба… сквозь слёзы мольба оставить хотя б несколько домов на всех. Парнишка-немец лет девятнадцати держится, как может. Наконец, отпихнул, на всякий случай грозит автоматом. Но женщина снова кидается, соседи хватают её сзади, оторвали… а парнишка сам еле держится, чтобы не заплакать.

Наконец, нацисты ушли. От деревни осталось четыре дома. В каждом поселилось человек по тридцать.

Так дожидаться весны, а там всё легче будет…

***

Теперь жизнь немного наладилась. Татьяна Ильинична работает учительницей начальных классов в деревенской школе. Это новая школа, её здание будет стоять ещё долго. А старую чуть не накрыла бомба: железная дорога проходила в тридцати метрах, поезда часто бомбили… Татьяна Ильинична вместе с Вовой спали прямо в классе. Однажды утром обнаружили разбитые окна, вылетевшие рамы, поломанную мебель… Женщина сразу решила уйти. В тот момент пробило жутью. Бомбы падали тяжёлые, от школы осталось бы мало что, попади такая «точнее».

Война давно кончилась, а воронка ещё не засыпана. Старые четыре дома ещё стоят на своих местах, хоть и обросли двухэтажными соседями за высокими стальными заборами. Здания обеих школ тут же, и, кажется, не исчезнут никогда. Если, конечно, не вздумается кому купить участок на их земле. По железной дороге ползут поезда, хотя станция перекочевала на километр дальше по путям… А мальчик Вова всё ещё живёт в деревенском доме, в Тульской области, хотя теперь он, конечно, не мальчик, а дедушка Вова, точнее Владимир Яковлевич. Каждое лето на отдых приезжают родные: сын с женой, её мама и любимая внучка, целыми днями колесящая по окрестным деревням на велосипеде. Как-то раз довелось ей проехать мимо старой школы: в тысяча девятьсот сорок втором году там взорвалась бомба.

На тенистом кресле-качалке девочка рассказала о находке, и дедушка поведал эту историю.