OBSCURE

Я появилась из пелены осязаемой темноты. Первые проблески ясности в мыслях возникли вместе с визуальным контактом местности. Несмотря на жестокий темень вокруг, я чувствовала, что вижу. Оглянулась по сторонам, пейзаж Малевича не изменился. Через некоторое время впереди возникла крохотная белая точка. За неимением другого прошагала… Нет, поплыла к ней. По мере приближения, свет становился всё ярче и ярче. Вскоре белоснежная стена накрыла меня с головой.

Открыв глаза, обнаружила себя на безлюдной улице. Вдоль ровной дороги стояли одинаковые дома с заколоченными окнами. Место не было мне знакомым и выглядело слишком неестественным. Подняв глаза к небу, не увидела ничего. Безграничная пустота тянулась до неведомой высоты. От одного только взгляда, меня бросило в дрожь.

Такс… Мне это незнакомо, значит ли это, что я попала в разум Гермионы? Однако никого похожего на нее поблизости не было.

Ну и где хозяйка?

— Гермиона! — крикнула я в пустоту.

Никто не ответил.

Не зная, что делать, просто потопала по дороге. Одинаковые доме менялись друг за другом, пока я не заметила один домик, слишком выделяющийся от остальных. Он в отличие от других зданий был виден четко и ясно, пока всё остальное вокруг было размытым.

Я добралась до почтового ящика этого милого двухэтажного дома — мечты любого семьянина. Белое заграждение и богатый сад с яркими цветами украшали его территорию. Лужайке любой бы позавидовал. Но внутри него никого не было. Отворив калитку, добралась до крыльца. На первой ступеньке уловила чьи-то голоса внутри дома. Я постучалась в дверь и, кажется, голоса в момент стихли. Похоже, они услышали мои стуки. Потом послышались быстрые приближающиеся шаги.

Дверь открыла маленькая девочка с длинными взлохмаченными волосами. Девочка с умными глазами, смотрела куда-то за мной, но точно не на меня.

— Мама, пришла тетя Мэйли, — пропищала она внутрь дома.

— Ох, какая ты стала взрослой, Гермиона, — раздался незнакомый голос. Прямо на моем месте возникла женщина. Мои руки и почти всё тело проскользнули сквозь этой тетки словно я была привидением.

— Доброе утро, Мэйли, заходи, чай будешь? — показалась другая женщина в конце холла за спиной девочки.

— Не откажусь, Джин, — зашла в дом гостья.

— Мама, я пойду к себе, — пропищала девочка и убежала наверх по лестнице.

Дом выглядел не то чтобы роскошно, но вполне себе. Мои созерцания убранства прервал уже знакомый голос.

— Эл? — Гермиона собственной персоной стояла возле арки кухни, где чаевничали взрослые.

— Ага.

— Что ты здесь делаешь?

Хм… Как это?

— Гермиона, ты, кажется, кое-что забыла, — тьфу блин, — Не припоминаешь мадам Помфри, твоя потерянная память, войну?

— Ты о че… Ох! — охнула она. — Похоже, я застряла в собственных воспоминаниях.

— Ага.

— Раз ты здесь, то я сама не смогла.

— Что ж, это не удивительно. Кому не хочется проживать раз разом самые приятные моменты своей жизни как в первый раз.

— Да… Я вспомнила родителей. Вернее, вспомнила лишь некоторую часть, — вдруг раздался визг девочки сверху.

— Мое первое проявление магии… — услышала ее тихий голос.

К девочке быстро поднялись ее родители. А вслед за ними и мы. Маленькая Гермиона сидела у себя в комнате, а вокруг неё всё было разбросано.

— Мама… Прости… Я… Я не смогла это остановить, — всхлипывала она.

Я увидела, как недоуменно обменялись взглядами ее родители. Но они не стали донимать ее вопросами. Женщина подошла к ней и крепко обняла свою дочь.

— Ничего родная, не бойся.

— Да уж… До чего мило. Но нам пора, Гермиона, — было видно, что она с трудом заставила себя попрощаться с этой картиной.

Всё вокруг постепенно исчезло. Спустя секунду мы оказались в классе. По всей видимости шел какой-то урок. Учительница рассказывала детям о правилах умножения.

— Кто может сказать, сколько будет семь умноженная на девять? — обратилась к ученикам низенькая тетя.

Из всех учеников руку поднимала одна бойкая ученица. Она так сильно хотела отвечать, что не могла держать себя в руках.

— Гермиона.

— Шестьдесят три! — уверенно ответила девочка из первого ряда.

— Правильно! Умница, Гермиона! — от похвалы учительницы девочка аж засияла и с довольным видом упала на свое место.

Блин… Мы что, каждое ее воспоминание будем проходить?

— Думаю, да, — ответила Гермиона.

Чего? Я это вслух произнесла?

— Эл, мы внутри разума.

И… Значит, неважно, произнесла я свою мысль или нет. Каждая моя мысль будет услышана?

— Да.

Блеск… Тогда вообще не думать.

Блин, а ничего, что воспоминание — это самое личное, что есть у человека? Чертов доктор… Нахрена я согласилась.

— Эл, ты чего-то боишься?

— Не бери в голову… Тьфу ты, какая нафиг голова внутри эм… головы? Ну, ты поняла, короче. В общем, пошли уже.

Фрагмент школьной жизни Гермионы растаял во тьме.

Долгое время ничего не происходило.

Что за?

— Мне это не нравится… — я была согласна с ней.

Общее ощущение внезапно изменилось. Я почувствовала нечто давящее и сковывающее… Ненависть. Ненависть ко всему.