Общаемся с легкостью, или Как находить общий язык с любым человеком

На наших занятиях для родителей мы делаем специальное упражнение, придуманное доктором философии Джоном Тейлором из Орегона, которое дает поразительные результаты. Мы делим присутствующих на две группы: «А» и «Б». «А» становятся на стул, «Б» – на колени около стула, глядя вверх. Задача «А» – заставить «Б» почувствовать себя маленькими детьми. Мы просим «А» погрозить пальцем «Б», громко ругать их и т. д. «А» выполняют задание, но им трудно изображать из себя рассерженных родителей. Обычно они хихикают и улыбаются, тихо ругая «Б»-студентов. Затем мы даем «А» другие инструкции. Мы просим их потрепать «Б» по голове, посюсюкать, потянуть за руку и сказать: «Давай заглянем в магазинчик».

Затем «А» и «Б» меняются местами. И… «Б» без труда начинают злиться на «А». Они буквально на них кричат.

Меньше, чем за две минуты, «А» вызвали у «Б» чувство мести и желание расквитаться с врагом. У них это получилось очень просто. Они заставили «Б» почувствовать свою БЕСПОМОЩНОСТЬ!

То же самое происходит между взрослыми и детьми. Когда человек чувствует себя бессильным, ему хочется отомстить.

Вспомните случай из своего детства или взрослой жизни, когда кто-то проявлял свою силу по отношению к вам и вы чувствовали себя загнанными в угол. Что вам хотелось тогда сделать, если бы вы смогли вывернуться? Может, вам хотелось всячески его обзывать, или ударить его в ответ, или унизить его перед друзьями?

«Мстить? Я?»

Мы причиняли бы себе меньше бед, если бы признавались себе в своем желании отомстить. Однако для того, чтобы окружающие не думали о нас плохо (люди, которые мстят, рискуют потерять свое общественное положение) и чтобы не опуститься в своих собственных глазах (трудно поддерживать высокое мнение о себе, когда знаешь, что тратишь энергию на то, чтобы сделать другому больно), мы предпочитаем не знать о том, что хотим отомстить. Если бы мы знали, что хотим с кем-то расквитаться, мы запятнали бы свою совесть.

Мы не мучаемся угрызениями совести для предотвращения плохих поступков, мы приберегаем ее, чтобы после убедить себя в том, что вели себя хорошо. Если бы мы всегда пользовались совестью по назначению, а не превращали ее в алиби, это помешало бы нам вести себя плохо.

К сожалению, мы редко так поступаем. Вместо этого мы хотим ничего об этом не знать.

Неведение

Точно так же, как человек, который заставляет вас почувствовать свою беспомощность, «не ведает, что творит», вы часто предпочитаете не осознавать своих действий по отношению к окружающим. На самом деле, мы редко осознаем свои ИСТИННЫЕ намерения. Мы почти всегда думаем, что хотим сделать хорошо, даже тогда, когда действуем в угоду своим самым эгоистическим желаниям.

Поздно идти на попятную

Шестнадцатилетняя Сьюзен забеременела. Когда мы спросили ее, почему ни она, ни Том не позаботились о противозачаточных средствах, Сью сказала: «Мы не хотели заходить так далеко. Мы просто сидели в машине и целовались. Одно ведет к другому. Когда мы опомнились, пути назад уже не было».

От того, что Сьюзен говорит о своих хороших намерениях, ее беременность не исчезает. Ее непонимание происходящего создает дополнительные проблемы. Если бы она и Том смело признались бы в своем желании заняться сексом, они, по крайней мере, смогли бы предохраниться и избежать беременности. Но как они могли делать что-то, готовясь к половому акту, и утверждать, что они не собирались делать «ничего такого»?

Если бы они осознавали свои намерения, то по-другому взглянули бы на свою сексуальность. Том и Сью поняли бы, что жертвуют своим достоинством в угоду мимолетному наслаждению. Вместо этого они пошли дальше, не осознавая своих намерений и перекладывая вину за результат на свою физиологию. Они заявили, что идти на попятную было уже поздно.

Существует ли на самом деле поворотный момент? Что, если бы они оказались дома, на диване? И начали бы с невинных поцелуев? Одно за другим, и вот они уже зашли «слишком далеко». А вдруг в этот момент неожиданно появляются родители Сьюзен? Вы думаете, Том и Сью не смогли бы остановиться и продолжали бы еще пятнадцать минут? Тогда это был бы случай, когда действительно «уже поздно»? Может, эта «невозможность вернуться назад» существует, только если это удобно?

В какие моменты вы заявляете, что перешли черту, откуда уже нельзя вернуться назад? Когда вы утверждаете, что не вольны в своих действиях и не можете распоряжаться ситуацией? Случалось ли вам когда-нибудь говорить такое:

«Мне очень жаль. Я не хотел…»

(Подтекст: «Я не собирался вас обманывать. Пожалуйста, не мстите мне».)

«Я ничего не мог поделать».

(Подтекст: «Я не хотел делать того, что сделал, но мое тело не слушалось, и оно сделало за меня то, чего я не хотел. Значит, я не виноват».)