Общага (СИ)

— Видно, и правда охуел, — эхом отзываюсь на его слова. До меня до сих пор не доходило, как так вообще можно к жизни относиться? Потрепал его по голове. — Что дальше?

— Ну, мы выпили, а потом мне херовастенько стало, тело, как свинцом налитое: не пошевельнуться, и перед глазами, как туманчик такой. А потом Дашка пошла в соседнюю комнату и оттуда вышла с Таньками, Наташкой и Машкой.

— Опа! И они устроили тебе незабываемый секс, о котором ты мечтал всю жизнь, фантазер херов. И еще на камеру сняли, да? — съязвил я, глядя в окно. Прокручивая в уме, что, в принципе, мне и хоромы сейчас не нужны, а только остаться сейчас самому в этой комнате и дождаться Серегу.

В животе заурчало. Скорее бы Леля с хавчиком пришла. И Сорокового забрала заодно.

— Нихуя. Не снимали, — глухо отозвался Васька у меня на коленях и по-новой задрожал. — Там не только они были, — и снова долгая пауза, и его начинает реально колотить. — Там еще мужики были. Сначала двое… они меня в ту комнату, откуда делегация вышла, перенесли и на стол такой… раздели… — Васька всхлипнул. — А я… я и пошевелиться не могу, но все соображаю. А они мне… меня… и эти с хуями резиновыми…

Вот теперь, у меня челюсть поравнялась с плинтусом. Скепсис, как рукой сняло. Я уставился на комок, устроившийся рядом. Сижу, и только, ртом воздух хватаю.

— Они, что?.. С чем?

— Жопу… ну, эту… клизму… а потом девки меня… больно и стыдно, а они меня: «Василиса»… и били, не сильно, мухобойками…

— Пиздец… — даже не понимая и половины сказанного, я был в шоке.

— Потом я потерял сознание… Сучкам меня, наверное, надоело трахать, когда я как труп там был, — и снова эта дрожь по телу. На этот раз, Ваську трясло так конкретно, что он и слова вымолвить не мог. Он заплакал.

Я погладил его по голове, убирая пряди со лба.

— Все хорошо, все хорошо. Ты дома, успокойся, теперь все закончилось, — на меня накатила безмерная нежность.

Вот собрал бы этот комочек, как голодного щеночка, привлек бы к себе. Уже собирался это сделать, потом поспешно отдернул руку. Вчера, я что-то похожее сделал с Серегой. Я изнасиловал его. До меня только сейчас дошло, каково ему. Меня, как перемкнуло. Противный комок подступил к горлу. Пиздец, я урод. Только о себе и думал. Хоть срывайся и несись к Сереге, на коленях умолять, прощения просить.

Вася все еще, что-то нечленораздельное бубнил под нос, дрожал, подхныкивал. А через время начал успокаиваться, потом и членораздельно говорить.

— А когда я очнулся, было впечатление, что меня качает что-то. Знаешь, уже не больно было совсем. И поцелуи, такие глубокие. Я и глаза открыть боялся, но на поцелуи отвечал. А когда глаза открыл, то с трудом осознал, что меня в жопу жарит здоровый такой мужик, и еще с десяток вокруг. Все в таких масках из кожи, страшно… Саш… мне страшно. Я глаза закрываю и вижу это.

— Успокойся. Тут только я. Хорошо? Все уже прошло. Они не вернутся, обещаю.

Он молча засопел у меня на колене. Дрожь начала отпускать.

— Не потому страшно, — вдруг отозвался его дрожащий голос. — Мне с ними… понимаешь… нет, наверное, ты не поймешь… Я тогда… они такие внимательные, так было хорошо… как ни с одной… я…

Он еще что-то сказать хотел, только я его уже окончательно не понимал, а только поглаживал и что-то шептал успокаивающее. Себе шептал, или Васе, или Сереге — не знаю. Надо было сейчас это говорить, что-то ласковое.

— … несколько раз такой накрывал… до потери сознания… не было такого раньше…

— Хватит, успокойся, поспи, — я начал было вставать.

— Нет! — Вася резко впился мне пальцами в ногу. — Нет! Не оставляй меня! Санька… Санечка… я люблю тебя. Я всегда любил тебя!

Я опешил. Девчонка бы сказала — понял бы. А тут — мой дружбан. Буйный трахоеб и любитель женщин… и такое! Бред!

— Саня, я с тобой хочу, понимаешь, всегда с тобой быть хочу.

За тонкой гардиной, что-то шелохнулось. Я обернулся и охренел. Там, в маленьком предбаннике, отделенным от основной комнаты, тонкой и довольно заерзанной, полупрозрачной тряпкой, стояли Серега и Леля. Дыхание перехватило. Они все слышали.

— Скотина! Урода кусок! Пидар недоебаный! Ненавижу! — завопила Леля и бросив пакет со жрачкой, выскочила в коридор. За ней, незамедлительно, вылетел Просковин.

Недолго думая, я вырвался из цепких рук Васьки и помчал за ними. Когда выскакивал в коридор, замешкался лишь, одевая тапки. Этой форы во времени им хватило, чтобы разбежаться в разные стороны, словно тараканы от света. Только хлопнула дверь в комнату Сереги с Лешкой, и застучали Лелины каблуки по ступенькам лестницы.

Пиздец! Убью я тебя когда-нибудь, Василий Сороковой! Уебу, точно, уебу, но не выебу!

Давай просто поиграем (от имени Сергея)

Жизнь — это череда мгновений, переплетенных в пестрый ковер. Чем спокойнее жизнь, тем однотоннее этот ковер. А вот мой, по ходу дела, вообще — пестрит всеми красками спектра. Особенно в последнее время.

Ночь началась неожиданно, продолжилась феерически и закончилась полным финишем. Во всех смыслах. Мало того, еще и позаниматься успели… Сейчас крышак сорвет!