Общая психопаталогия

Тот факт, что непосредственно переживаемые нами феномены подвергаются постоянным трансформациям под воздействием рефлексии, в большинстве случаев никак не отменяет их непосредственного характера (именно таковыми мы их пытались описать). Но воздействие рефлексии на то, что переживается непосредственно, имеет фундаментальное значение: соответственно, при исследовании явлений психической жизни мы должны со всем вниманием отнестись к возможному вмешательству со стороны рефлексии. Это вмешательство может порождать некоторые новые психопатологические феномены. Во-первых, содержащийся в рефлексии элемент преднамеренности может стать источником неискренности: сталкиваясь с лицами, страдающими истерией, мы можем ошибочно принять их переживания за истинные. Во-вторых, тот же элемент может привести к нарушению упорядоченности в сфере инстинктивной деятельности (в частности, на уровне соматических функций). Наконец, в-третьих, он может привести к возникновению навязчивых явлений — этих единственных в своем роде душевных переживаний, возможных только на основе рефлексии и воли. Во всех трех случаях рефлексия и преднамеренность служат совершенно необходимыми предпосылками для возникновения совершенно «непроизвольных» феноменов.

Огромное значение рефлексии, наполненной определенным содержанием, мы обсудим в главе о понятных психических взаимосвязях. Все патологические проявления, рассматриваемые в настоящем разделе с точки зрения феноменологии. естественным образом найдут там свое место. Это моменты человеческой жизни, и их содержание должно быть понято в ее контексте. Здесь нас интересуют только переживаемые явления как таковые, то есть различные типы и формы явлений, а не их содержание и смысл.

(а) Стихийная и опосредованная мышлением психическая жизнь

Нормальная, повседневная психическая жизнь всегда так или иначе укоренена в рефлексии. В этом отношении она противоположна психотическому, стихийному переживанию. Например, когда мы сопоставляем бредовую идею с простой ошибкой, живое осознание с переживанием некоей «мнимости», меланхолию с невротической депрессией после несчастного случая, настоящую галлюцинацию со спроецированным в пространство фантастическим представлением, переживание раздвоенного «Я» с ощущением «двух душ в одной груди», инстинктивное побуждение с простым желанием, двигательное возбуждение с осмысленной моторной разрядкой эмоций, мы каждый раз видим, с одной стороны, элементарное, непосредственное и не поддающееся редукции переживание, а с другой стороны — нечто, являющееся результатом определенного развития и роста, укорененное в мышлении и живущее в нем, пусть сравнительно мимолетное и второстепенное, но тем не менее являющее собой некий мгновенный аффект, очевидное и сильное чувство. На элементарное и непосредственное невозможно воздействовать психологическими средствами; последние способны оказывать влияние только на то. что опосредовано мыслью. Стихийное первоначально лишено содержания (то есть содержание для него — нечто приобретенное, вторичное): но все, относящееся к сфере мышления, развивается исходя из содержания. То, что доступно пониманию в аспекте своего генезиса и развития, противостоит явлениям, сущность и причинные связи которых неясны и которые врываются в сферу психического с какой-то первобытной силой. Чисто стихийное, таким образом, выявляет себя в качестве болезненного процесса.

Если доступное пониманию развитие психических процессов соответствует норме, то есть представляет собой ненарушенную действительность психической жизни, разворачивающейся естественным путем, в нем нет ничего ложного или обманчивого. Но стоит возникнуть опосредующему фактору, как он вполне может стать источником разного рода расстройств. В область скрытых взаимосвязей сплошь и рядом вкрадывается малозаметный обман. Ровному, хорошо адаптированному животному существованию приходит конец. Животные существуют по ~«У сторону правды и лжи — тогда как я, человек, живу переживаниями и не могу от этого отрешиться. Я полагаю, что я есмь я, что я истинен: ленным, качество «чуждости» дает о себе знать самым безжалостным образом (человек не выходит на прогулку, так как боится случайно попасть своим зонтиком в глаз идущему позади него прохожему). Строго говоря, навязчивые мысли, импульсы и т. д. — это только такие страхи и импульсы, которые могут переживаться человеком как постоянная, непрекращающаяся забота, хотя при этом он убежден в необоснованности страха, бессмысленности импульса и невозможности соответствующих мыслей. Таким образом, навязчивые явления в строгом смысле — это явления, чье существование вызывает в человеке сильнейшее противодействие и чье содержание кажется ему беспочвенным, бессмысленным и абсолютно или относительно непонятным.