Общая теория права и государства : учебник

Защищая эту “формулу Наркомюста”, Стучка подчеркивал, что содержащийся в ней взгляд на право “основывается на верной, а именно классовой точке зрения”[214]. В качестве направлений уточнения данного общего определения права он в 1924 г. писал: В последнее время я вместо “система” и т.д. поставил слова “форма организации общественных отношений, т.е. отношений производства и обмена”. Может быть, следовало бы более подчеркнуть и то, что интерес господствующего класса является основным содержанием, основной характеристикой всякого права”[215].

С этих пролетарских позиций даже советский Гражданский кодекс Стучка отождествлял с буржуазным правом и писал: “буржуазное право (ГК)”[216]. И только неправовое в ГК (классовость, плановость и т.д.) образует, по Стучке, “советский характер нашего гражданского права”[217]. Для него ГК периода нэпа — это “буржуазный кодекс”. “Наш кодекс, поясняет он, — наоборот, должен ясно и открыто показать, что и гражданский кодекс в целом подчинен социалистической плановости рабочего класса”[218].

Эта идея вытеснения права (как буржуазного явления) планом (как социалистическим средством) имела широкое распространение и по сути дела отражала внутреннюю, принципиальную несовместимость права и социализма, невозможность юридизации социализма и социализации права.

По-другому классовый подход к праву был реализован в трудах Е.Б. Пашуканиса и прежде всего в его книге “Общая теория права и марксизм. Опыт критики основных юридических понятий” (I издание — 1924 г., II — 1926 г., III — 1927 г.)[219]. В этой и других своих работах он ориентировался по преимуществу на представления о праве (т.е. главным образом о буржуазном праве), имеющиеся в “Капитале” и “Критике Готской программы” Маркса, “Анти-Дюринге” Энгельса, “Государстве и революции” Ленина. Для Пашуканиса, как и для Маркса, Энгельса и Ленина, буржуазное право — это исторически наиболее развитый, последний тип права, после которого невозможен какой-либо новый тип права, какое-то новое, послебуржуазное право. С этих позиций он отвергал возможность “пролетарского права”.

В силу негативного отношения ко всякому праву теория права для Пашуканиса — это марксистская критика основных юридических понятий как мистификаций буржуазной идеологии. В теории права Пашуканис повторяет критический подход, примененный Марксом в экономической теории. Отношение товаровладельцев — это то “социальное отношение sui generis, неизбежным отражением которого является форма права”[220]. Сближая форму права и форму товара, он генетически выводит право из меновых отношений товаровладельцев.

В этой связи его теория права в литературе получила название меновой. Иногда ее именовали и как “трудовую теорию” права (Стучка и др.), с чем сам Пашуканис был в принципе согласен, поскольку в его концепции “категории трудовой стоимости соответствует категория юридического субъекта”[221].

Сторонники нового (пролетарского, советского и т.д.) права, критикуя позицию Пашуканиса, утверждали, что применяемые им абстрактные характеристики права вообще относятся лишь к буржуазному праву, но не к “пролетарскому праву”, для которого нужны другие обобщающие понятия. Подобные требования Пашуканис считал недоразумением. “Требуя для пролетарского права своих новых обобщающих понятий, — отвечал он своим критикам, — это направление является как будто революционным par excellence. Однако оно на деле прокламирует бессмертие форм права, ибо оно стремится вырвать эту форму из тех определенных исторических условий, которые обеспечили ей полный расцвет, и объявить ее способной к постоянному обновлению. Отмирание категорий (именно категорий, а не тех или иных предписаний) буржуазного права отнюдь не означает замены их новыми категориями пролетарского права, так же как отмирание категории стоимости, капитала, прибыли и т.д. при переходе к развернутому социализму не будет означать появление новых пролетарских категорий стоимости, капитала, ренты и т.д.”[222].

Но постепенно в суждениях Пашуканиса начинается заметный крен в сторону классового позитивизма, приспособления своей позиции к целям оправдания отношений, институтов и норм в условиях диктатуры пролетариата и строительства социализма. Так, в статье 1927 г. “Марксистская теория права” Пашуканис уже признает наличие нового послереволюционного и послебуржуазного “советского права” с “особой, специфической природой”[223]. Вместе с тем это “советское право” он — для сохранения хотя бы внешней, словесной видимости своей концептуальной последовательности — не называет “пролетарским правом”. Но эти словесные ухищрения сути дела не меняют.

Отсутствие подлинного права и государства при диктатуре пролетариата Пашуканис (как и другие марксистские авторы) по существу пытался изобразить как наличие нового, “неподлинного”, советского права и государства, обреченных на “отмирание”.