Общая теория права. Том I

социальной формы, дающей эффект «гарантированного результата»: способность на максимальное, насколько позволяет социальный надстроечный инструментарий, воздействие на людей — достижение заложенных в юридических нормах программ, моделей поведения;

формы, обеспечивающей социальную активность: способность определять содержание, объем и рамки социальной свободы участников общественных отношений, меру их самостоятельности, свободного, инициативного действования.

Все эти регулятивные качества выражают, разумеется, потенциальные способности права, его резервы, его возможную юридическую энергию. Как конкретно они проявляются в той или иной правовой системе, каковы их соотношение, удельный вес и реальное социальное значение, зависит от классовых, социально-исторических условий, особенностей содержания, сущности данной правовой системы и некоторых иных факторов.

5. Право — индивидуально-правовая деятельность — правосудие.

Классовая сущность права предопределяет не только его особенности как институционного образования, его силу, свойственные ему регулятивные качества, но и характерные черты юридически значимой индивидуально-правовой деятельности компетентных органов, прежде всего органов правосудия, суда (а в ряде случаев — и самих участников общественных отношений).

По своим исходным моментам необходимость указанной деятельности сопряжена со спецификой права, выраженного в своего рода абстракциях — общих нормах спецификой, требующей, чтобы на основе действующих норм было обеспечено их индивидуализированное, конкретизированное действие, правовое решение разнообразных вопросов, вытекающих из ситуаций, которые имеют юридическое значение. В том-то и состоит одно из важных достоинств права, что оно, будучи нормативным, общеобязательным (всеобщим) регулятором, в то же время вбирает в себя достоинства индивидуального регулирования общественных отношений (I.4.4.).

Индивидуально-правовая деятельность, имеющая при режиме законности характер применения права, приводит к выработке индивидуальных правовых предписаний. Эти предписания, содержащиеся, в частности, в решениях судов по гражданским и уголовным делам, в разовых актах административных органов, выполняют преимущественно обеспечительную функцию, нацелены на то, чтобы обеспечить, поддержать, довести до

необходимого результата заложенные в нормах общие программы поведения людей. Вместе с тем они в известных пределах выполняют и индивидуально-регулятивную функцию: конкретизируют содержание прав и обязанностей, вид и объем мер государственного принуждения и т. д. Иначе говоря, индивидуальные предписания, хотя и не входят в собственно право, все же вслед за юридическими нормами могут быть источниками, носителями юридической энергии, критериями правомерности поведения участников общественных отношений[101].

И вот здесь должно быть принято во внимание следующее.

Решающее, что раскрывает социально-политическое и юридическое значение индивидуально-правовой деятельности, — это особенности данной общественно-экономической формации, классовая сущность права. Социально-экономические, политические потребности общественной жизни, воля господствующего класса проводятся не только через объективное право, но и через государственно-властные индивидуальные предписания. Последние, таким образом, играют весьма заметную роль в обеспечении того, чтобы правовое регулирование воплощало нормативность в смысле социальной оправданности, обоснованности, правильности с позиций господствующих общественных отношений. Это предопределяет и оценку индивидуально-регулятивных элементов, их реального значения, которое в зависимости от состояния законности, иных социально-политических условий может заключаться как в устранении теневых сторон нормативного регулирования, в его обогащении, так и в классово определенной корректировке, «исправлении» юридических норм, в деформации «записанного» в праве.

В эксплуататорских обществах властно-индивидуальная деятельность государственных органов во многих случаях связана с нарушением законности. Именно индивидуально-правовая деятельность (судебное и административное усмотрение) позволяет судебным и иным органам эксплуататорского государства сводить на нет внешне демократические правовые установления, выхолащивать их относительно прогрессивное содержание, подправлять законы, принятые государством в результате давления революционных, прогрессивных сил. Все это и обеспечивает, порой при довольно привлекательном фасаде законодательства, функционирование юридической системы как последовательно эксплуататорски-классового регулятора.