Общая жизнь

Но себя было не обмануть. Вон в тот магазин они обычно заходили с Ниночкой за продуктами. А вон на той запорошенной сейчас скамейке они любили отдыхать летом. А вон в том доме живет злая собачонка, которая всегда лаяла на них из окна, когда они проходили мимо. Интересно, как она там сейчас?

– Здравствуйте, Василий Николаевич! С наступающим праздником Вас! – раздался рядом звонкий голос.

Это пробежала мимо соседка Светочка. Она очень вежливая, всегда здоровается. Только раньше она добавляла: «Здравствуйте, Нина Владимировна!»

– Здравствуй, Светочка. Тебя – тоже, – машинально ответил Василий, понимая, что убежать от теперешней жизни не удастся.

Картинки сегодняшнего праздника сменялись в сознании картинками прошлого. Начавшее было подниматься настроение снова упало, преследуемое неумолимыми воспоминаниями. Все в округе напоминало о прожитом. И Василий Николаевич смирился. Он теперь один, и так будет всегда до того момента, пока они с Ниночкой не встретятся в лучшем мире. Сын, внуки, прочие родственники – это прекрасно, но никто из их не заменит его ушедшую половину и не создаст ему атмосферы, хотя бы немного похожей на прежнюю.

Возвращаться в пустую квартиру не хотелось, и Василий Николаевич решил пройтись до главной городской елки. Она всегда устанавливалась на берегу пруда, красиво наряжалась и подсвечивалась, и неизменно привлекала к себе толпы празднующего народа. Во время жизни с Ниночкой они ни разу не ходили на праздник к городской елке – им было достаточно собственного домашнего праздника. Они проходили мимо нее во время прогулки на следующий день или позже, но на сам Новый Год – никогда. Но сейчас Василий позволил себе нарушить многолетнюю традицию и направился в центр городского веселья. Он решил хоть на склоне лет посмотреть, как же отмечают главный праздник года другие люди. А, может быть, главным было то, что ему хотелось побыть среди людей и продлить иллюзию собственного участия во всеобщем праздновании.

Елка была видна издалека – ее переливающиеся гирлянды меняли цвет и отбрасывали блики на лед замерзшего пруда. Главное дерево окружали растения поменьше – в деревянных кадках зеленели молоденькие елочки, также обильно украшенные чем-то ярким и блестящим. Вокруг было множество народу всех возрастов. Слышались песни, смех и взрывы фейерверков, то тут, то там зажигались бенгальские огни, кто-то катался по льду на коньках и санках. Никто не стоял на месте, все перемещались и кружились, охваченные общей радостью и предвкушением. Было шумно, красиво и весело.

Василий Николаевич остановился, очарованный хвойной красавицей и царящим возле нее праздничным настроением, которое, казалось, буквально наполняло воздух. На мгновение забылись все горести и печали, отступила ставшая привычной тоска. Человек ощутил себя единым целым с этой веселой пестрой толпой и почувствовал в душе почти забытые отголоски радостных эмоций.

Он смотрел на мигающие елочные огни и наслаждался моментом, как вдруг позади него раздался громкий скрипучий голос:

– Поберегись!

Василий Николаевич еще ничего не успел понять, как вдруг сзади его что-то сильно толкнуло и свалило в снег. Больно ударившись коленом, он с негодованием оглянулся и увидел лежавшего рядом с ним человека примерно его возраста. По-видимому, незнакомец не удержал равновесие и упал, проехав по образовавшейся снежной горке и ненароком сбив с ног оказавшегося на его пути Василия.

Василий Николаевич моментально проникся сочувствием к неудачливому незнакомцу и уже собрался поспешить к нему на помощь, как вдруг тот воскликнул с неудовольствием:

– Чего на дороге встал, старый хрыч? Я ж предупреждал: поберегись!

Василий оторопел. Это ему? Он не ослышался?! Да если кому и возмущаться, то это пострадавшему от такого наезда, а не виновному в аварии.

– От хрыча слышу, – спокойно ответил Василий и передумал помогать незнакомцу.

Он, не торопясь, встал, потер ушибленное колено и хотел было возобновить любование наступающим праздником. Однако хрупкое настроение куда-то улетучилось, потревоженное нечаянным инцидентом. Позади продолжало раздаваться раздраженное ворчание, сопровождаемое шумной возней.

– А, что б тебя! Чертова погода! Снег проклятый. Посыпать не могли! – такими были самые мягкие выражения, извергаемые недовольным прохожим.

Василий Николаевич невольно оглянулся, желая понять, что же там произошло с его обидчиком. Тот все еще лежал на снегу, предпринимая безуспешные попытки подняться. Василий заметил в его руке палку, вернее – трость, которой он пытался упереться в снег. Раз за разом палка скользила, а в немощных руках не хватало силы, чтобы помочь себе встать.

– Что уставился? – снова заскрипел незнакомец. – Злорадствуешь, что тебя еще ноги носят? Ну, так не переживай, это ненадолго. Еще по таким дорогам походишь – и скоро сляжешь, как я.

Василий и не думал злорадствовать. Он даже пожалел этого прохожего, несмотря на его отнюдь не дружелюбный тон. Подойдя к упавшему, он протянул ему руку и произнес:

– Давай помогу.

– Да ну тебя, – отмахнулся незнакомец.