Общаясь с Еленой Уайт Вестница Божья в повседневной жизни

«Я очень жалею, что написала тебе те письма. Каковы бы ни были мои чувства, я не должна тревожить тебя ими. Сожги все мои письма, и я больше не буду рассказывать тебе о том, что меня беспокоит. Мое прибежище — Христос, понесший мои грехи. Он призывает меня прийти к Нему, чтобы обрести покой, когда я утруждена и обременена. Я не буду более виновной за напрасные слова, каковы бы ни были обстоятельства»

(Дочери Божьи, с. 271; курсив мой. — Дж. Н.).

Можно только благодарить Люсинду, что она не уничтожила письма Елены Уайт. Они дают нам наглядное представление о ее человеческом облике, которого мы в противном случае не имели бы.

Елена Уайт написала письмо–исповедание не только Люсинде, но и Джеймсу.

«Я сожалею, — писала она, — что на словах и на бумаге огорчала тебя. Прости меня. Я буду осторожней, чтобы не раздражать и не беспокоить тебя… Возможно, я не вижу всего так, как видишь ты, но я не думаю, что должна пытаться заставлять тебя смотреть моими глазами и чувствовать так, как чувствую я. Я сожалею о всех тех случаях, когда я делала это.

Я нуждаюсь в смиренном сердце, кротком и спокойном душевном состоянии…

Я не претендую на безошибочность действий или даже на совершенство христианского характера. Я не свободна от ошибок и заблуждений в моей жизни. Если бы я более точно следовала за Спасителем, мне не пришлось бы оплакивать так горестно мое несоответствие Его дорогому образу»

(Дочери Божьи, с. 272).

Джеймс Уайт также извинился, но супруги договорились в течение лета трудиться раздельно, пока Господь не распорядиться иначе. Так оно и получилось, потому что уже несколько недель спустя Елена была рядом с мужем на лагерном собрании в Канзасе. В то лето они вместе участвовали в четырнадцати лагерных собраниях. В Батл–Крике в декабре того же года Елена осуществила свои писательские задумки.

Вдовство и дальнейшая жизнь

Конфликты 1876 года не были первыми в их браке, не остались они и последними. Как и другие семейные пары, супруги Уайт встречали на своем пути раздражение, разочарование и изнуряющие болезни, но в их жизни было много светлого.

Джеймс умер 6 августа 1881 года, не дожив два дня до шестидесятилетия. За две недели перед этим у него появилось предчувствие смерти. В таком состоянии он признал свои ошибки перед Еленой, попросил прощения за каждое слово или дело, которые «заставили» ее «страдать». «Ничто не должно быть помехой в наших молитвах. Все необходимо исправить между нами, а также между нами и Богом» (В память: Очерк о последней болезни и смерти пастора Джеймса Уайта, с. 47).

Елена очень скучала по мужу. После смерти Джеймса она пять недель пыталась немного отдохнуть в небольшом домике в Колорадо. «Я скучаю по отцу все больше и больше, — писала она Уилли. — Особенно я чувствую его потерю здесь, в горах. Большая разница быть в горах с моим мужем и теперь — без него. Я совершенно уверена, что моя жизнь была настолько переплетена с жизнью моего мужа, что без него в какой–то мере она потеряла свое значение» (Письмо 17, 1881).

Шестнадцать лет спустя г–жа Уайт писала: «Как я скучаю по нему! Как я тоскую по его совету и мудрости! Как я жажду слышать его молитвы, чередующиеся с моими молитвами о свете, о руководстве, о мудрости планировать и осуществлять работу!» (Избранные вести, т. 2, с. 259). В 906 году Е. Уайт писала, что муж оставался для нее «самым прекрасным человеком» (Рукопись 131, 1906).