Общаться с ребенком. Как?

Так вот, я убедилась, что Федя абсолютно «телесный». Недавно, когда мы с ним представляли, как летим к вам, меня поразило, сколько телесных ощущений было в его рассказе: «летим – тошнит», «засыпаю», «колет уши», «снижаемся – трясет»; в гостинице – «холодно», «есть хочется», взлетаем на кукурузнике – «ж-ж-ж», садимся – «бух-бух, прыгаем по кочкам» и т.п.

После этого мне стали абсолютно ясны его трудности в школе,– то, что он не любит русский и английский языки, зевает при монотонных объяснениях по любому предмету, и особенно глух к воспитательным разговорам. Он очень способен во всем том, что можно пощупать, потрогать, подвигать и самому подвигаться, в крайнем случае увидеть,– но при этом опять-таки подвигаться, показать руками. И так очевидна стала невозможность выводить его разговорами из плохих или разболтанных состояний.

Все это на фоне его крайней эмоциональной неустойчивости. Бывает, что просыпается с головной болью, и тогда весь день летит «под откос». Но даже, если голова не болит, он все равно очень легко сваливается «под откос» от малейшего напряжения в наших отношениях. А поводы для таких напряжений возникают постоянно. Приходится вырабатывать с ним совершенно новый способ общения. Если его обнять – просто так, среди дня, это производит на него очень сильное впечатление: как-то стихает, мягчеет, вылезает из «ямы». Теперь, зная, что может возникнуть напряжение, ищу в телесном контакте выход для себя и для него.

Как правило, он напрягается, когда предлагаешь ему что-то сделать: встать утром, вымыть тарелку за собой, сесть за уроки. Из десяти предложений об уроках на девять следует ответ «не буду» или «не хочу». В школу на индивидуальные занятия тоже отказывается идти.

Опять говорю себе: надо радоваться тому, что есть,– и откатываюсь назад в своих ожиданиях. Опять стараюсь прикасаться к нему, обнимать, вместе что-нибудь делать – из того, что ему нравится, например, читать книжку. Да, предвижу твою возможную реакцию: «Что, так и носиться с ним?!» У меня пока только один ответ: «Да, носиться!»

Спешу отправить. Пока. Мама.

28 декабря.

Анечка, Дима, здравствуйте! Поздравляю вас с наступающим Новым Годом. Все вы много трудились в этом году, и я желаю вам мира на душе и в семье.

Как и раньше, хочу написать о вашем недостающем члене семьи – Феде. Все это время он тоже много трудился, хотя и по-особому, побеждая внутренние злые силы – «недуги». Иногда мне казалось, что они буквально корежат его!

Например, в хорошем настроении решает заняться уроками. Расчищает стол в кухне, приносит учебники тетрадь, смотрит в дневник: что задали. Наступает момент, когда надо раскрыть учебник и начать решать примеры. Тут с ним что-то случается: лицо искажается мучительной гримасой, тело надламывается, вырывается тяжелый стон. Снова выпрямляется, пытается открыть учебник, но в его обложке – как будто сто пудов, опять стон... Когда я такое однажды увидела, поразилась и очень отчетливо поняла, что его сопротивление учебе – это никакая не лень, не злой умысел, не желание «нагрубить» или «досадить». Это вообще – не он! Можно сказать, что это – плохо осознаваемые силы отторжения всего, что приносит огорчения и травмы. Почти по всем предметам они накопились у него в большом количестве. Причины – ранние неуспехи, ссоры из-за этого, а главное – его совершенно особый склад ума, о котором я уже вам писала. Это восприятие только того, что можно «пощупать», ярко представить и эмоционально пережить; и почти полная неспособность воспринимать все абстрактное: слова, формулы, определения, грамматические конструкции, геометрические теоремы, где порой доказывается очевидное. Там, где можно пойти в обход абстракции, переложить ее на образный, конкретный язык, он способен и талантлив.

Например, выражение: -(-2)=+2 он как-то озвучил так: «враг моего врага – мне друг». Сокращение дробей – числителя и знаменателя на общий множитель – он раньше как-то пропустил. Оно ему плохо давалось, что такое «общий множитель» вообще было неясно. Мы продвинулись в этом и даже получили удовольствие, пытаясь разглядеть в шестерке и десятке двойку, выделить ее: 2x3/2x5, а потом резко зачеркнуть. Последнее решительное действие – зачеркивание особенно ему нравилось, и нам удалось также повозиться с 15/21 и 27/15.