Общества неравенства

В восемнадцатом веке, когда англичане готовились продвинуться вглубь страны, Индия была разделена на множество государств, возглавляемых индуистскими и мусульманскими князьями. Ислам начал проникать в северо-западную Индию уже в восьмом-десятом веках, что привело к основанию первых королевств, а затем к захвату Дели турецко-афганскими династиями в конце двенадцатого века. Затем Делийский султанат расширился и трансформировался в тринадцатом и четырнадцатом веках, после чего новые волны турко-монгольской иммиграции привели к основанию империи Великих Моголов, которая господствовала на Индийском субконтиненте с 1526 по 1707 год. Государство Моголов, возглавляемое из Агры, а затем Дели мусульманскими правителями, было многоконфессиональным и полиглотным. Помимо индийских языков, на которых говорило подавляющее большинство населения и индуистская элита, двор Моголов говорил на персидском, урду и арабском. Государство Моголов было сложной и шаткой структурой, явно исчерпавшей свою энергию к 1707 году и постоянно оспариваемой индуистскими королевствами, такими как империя Маратхов, первоначально располагавшаяся в современной Махараштре (с центром в Мумбаи), а затем распространившая свое влияние на северную и западную Индию между 1674 и 1818 годами. Именно в этом контексте соперничества между мусульманскими, индуистскими и многоконфессиональными государствами и постепенного упадка империи Великих Моголов британцы постепенно взяли власть в свои руки, сначала под эгидой акционеров Ост-Индской компании с 1757 по 1858 год, а затем под властью Индийской империи с 1858 по 1947 год. Империя была напрямую связана с британской короной и парламентом после того, как мятеж сипаев 1857 года показал Лондону необходимость прямого управления. В 1858 году британцы воспользовались возможностью свергнуть последнего императора Великих Моголов, чья империя сократилась до небольшой территории в окрестностях Дели, но который все еще символизировал моральный авторитет и подобие суверенитета страны в глазах индуистских и мусульманских повстанцев, искавших его защиты в своих попытках организовать восстание против европейского колонизатора.

В целом, очень долгая совместная история индусов и мусульман в Индии, начиная с Делийского султаната конца двенадцатого века и заканчивая окончательным падением империи Великих Моголов в девятнадцатом, породила уникальный культурный и политический синкретизм на индийском субконтиненте. Значительное меньшинство военной, интеллектуальной и торговой элиты Индии постепенно приняло ислам и заключило союзы с завоевателями – турко-афганцами и турко-монголами, численность которых была весьма незначительной. По мере того как в XVI веке мусульманские султанаты расширяли свое господство в центре и на юге Индии за счет индуистских королевств, особенно империи Виджаянагара (современная Карнатака), они устанавливали тесные связи с индуистской элитой и литературными кругами, связанными с различными дворами, включая ученых-браминов, работавших на мусульманских султанов, и персидских летописцев, часто посещавших дворцы. Их связи с европейскими колонизаторами были еще более тесными, особенно с португальцами, которые основали колонии (прежде всего в Гоа и Каликуте) на индийском побережье после 1510 года и которые стремились одержать верх над мусульманскими королями и встать на сторону империи Виджаянагара, отказавшись от предложения императора о браке. Вражда между индусами и мусульманами также существовала, особенно потому, что многие принявшие ислам были выходцами из низших слоев индуистского общества и рассматривали обращение как способ бегства от иерархической и инегалитарной кастовой системы. Мусульмане все еще перепредставлены в беднейших слоях индийского общества; в четвертой части этой книги мы увидим, что отношение индусских националистов к бедным мусульманам было ключевой структурной особенностью индийской политики с конца двадцатого века до настоящего времени, в некоторых отношениях сравнимой с недавними конфликтами в Европе (с той важной разницей, что в Индии мусульмане жили веками, тогда как в Европе их присутствие датируется лишь несколькими десятилетиями).