Общественный договор

Не могу сказать, что тропические ночи тихие. Особенно на берегу океана. В лесу кто-нибудь обязательно орёт, волны гремят о берег, ветерок дует… Но какого же …, скажите на милость, тишину тропической ночи разрывал надсадный вой отвратительного пения?!

- … В поле когда-то валялся и йаааа! Кто я одгада-айтээ… Да прстооо навоз!.. Мне навозу харашо![1]...

- Да заткнись ты уже!

- Э-э-э! Что вы… это! Зачем меня стукаете?!

Из нашего домашнего «склепа» я вылетел раньше Сашка и Саши. Открывшаяся глазам картина была яснее «Опять двойки» и абсурднее любого полотна авангардистов. Посреди лагеря, отмахиваясь от тянущихся к ним рук, стояли Клоп со своим странным приятелем, шатаясь как трава на ветру. Шторм, что колебал их непоколебимость, разыгрался в них самих. А причина шторма, похоже, была во флягах, которые каждый держал в руке. Непонятно, почему и как, но эти двое ещё и сбросили с себя оковы цивилизации в виде травяных юбок – и теперь красовались перед собравшимися в костюмах Адама.

Самосуд пришлось пресекать на корню, оперативно раздавая шлепки по самым хватким рукам. Это вызвало возмущение, и руки потянулись уже ко мне. А кто-то особо прыткий ещё и кулаком саданул.

Получен урон – 1

Жизнь 1979/1980

Кулак я поймал – и руку сломал. Не слишком сложно, между прочим, с прокачанной силой и уровнем. Крик ретивого идиота быстро образовал вокруг меня и бухариков кольцо пустоты.

Вы нанесли урон игроку – ???: 15

Жизнь игрока ??? – 5/20

- Глаза потеряли?! – взревел я, перехватив своего обидчика за другую руку и потрясая уже им самим. – Что, на перерождение не терпится?!

- Не т’рпите – п’рерождайтесь! – разрешил Клоп собравшимся.

- Филь, чего случилось? – в круг вошёл сонный Кирилл, а за ним Никитич и Саша. – Ты чего шумишь?

- Я шумлю!? – от возмущения я даже слов не нашёл и перешёл на деловой тон. – Шумят эти двое. Я проснулся, а тут смотрю, их уже бить собрались. Подбежал спасать, так и меня решили побить. Вот этот!..

Я снова потряс завывающим доходягой.

- Ещё и стукнул меня!

- Мы… н-нэ шмим! – гордо сказал Клоп. – Мы… П’ём!

- Вот так! Одним словом в две цели! – хохотнул подошедший Поляк.

- Филя, тебя всем селом можно бить… – резонно возразил Никитич. – А тебе всё равно будет, что слону дробина!

- И что, разве это повод меня бить? – удивился я. – Просто потому что можно?

- Да нет… Тут без вопросов! – сразу сдался тот, не желая зарываться со мной в хитросплетения демагогии.

- Да он же их выгораживает! – закричала какая-то женщина из толпы. – А эти!.. Эти!..

- А ну подойди сюда! – сказал я, понимая, что может, сейчас и не самый лучший момент. Однако пора наводить порядок в отношении ко мне.

- Поди! – вторил мне Клоп.

При этом он пытался помахивать своим странным приятелем, как и я ударившим меня доходягой. Получалось у него из рук вон плохо – второй любитель выпивки шатался, но ещё стоял на ногах.

- Не пойду! – гордо отказалась дамочка.

- Филь, может… – начал Кирилл, но сам осёкся и на крикунью посмотрел сочувствующе.

- Ты либо подойдёшь сюда! – разозлился я. – Либо завтра с утра проваливай из посёлка!..

Повисла тишина. Женщина мялась.

- Вли сразу! Истеричка! – возопил Клоп гордо и свалился на землю, утянув за собой приятеля.

- Ну охренеть просто!.. – прокомментировал всё это Саша.

- Катя, подойди! – неожиданно встал на мою сторону Никитич.

- Да он же маньяк! – взвизгнула та.

Мы с Никитичем переглянулись, и я начал ржать. А он хмуро посмотрел на женщину:

- Завтра чтобы ноги твоей здесь не было, дура!.. Я прослежу!

- Да как…

- А если ты будешь тут после обеда, – заревел я, – то я лично помогу тебе выйти! Но с какой стороны склона – выберу сам!..

В повисшей тишине можно было услышать, как рыдает женщина, убегая куда-то вглубь лагеря.

- Так, с этим понятно… – рассудительно сказал Кирилл, переведя взгляд на Клопа с приятелем. – А что с этими?

- Так это, шеф! – крикнул кто-то из собравшихся. – Они бухие!

- Я понимаю, что они бухие! – заорал теперь уже Кирилл. – Меня волнует вопрос: чем они напились?!

Я аж икнул от прорезавшегося командирского голоса у Кири. От удивления я выпустил доходягу, нагнулся и поднял Клопа. Когда он утвердился на ногах, я отобрал у него флягу и понюхал. Бухло!

- Бухло! – сказал я, протягивая флягу Киру.

- Бухло, – согласился Кир, понюхав. – Ты где это взял, болезный?!

- Ш-ш-ш-ш! – Клоп со страдальческим выражением лица приложил палец к губам, а потом подмигнул и пообещал. – Где зял – там ещё нальют!

- Тропики, другая планета… Пьяница нашёл бухло и нажрался, – задумчиво пробормотал Никитич. – И почему меня ничего не удивляет?

- Клоп, я тя ща стукну! – пообещал я. – Говори, откуда выпивка!

- Командир, ну чё ты ругаисся? Я помню, как ты плакал, я и тебе флжку подложил! – попытался успокоить меня Клоп.

- Куда? – не понял я.

- В склеп твой! – отозвался его странный приятель. – Кровопивец! Це… лую фл’гу!

- Так! – закончил обсуждения Кир. – Бел! Рустам! Берите этих, свяжите и примотайте где-нибудь к скале! Филя, пошли посмотрим, что они там тебе оставили.