Общественный организм (введение в теоретическое обществоведение)

Разумеется, классики марксизма, преодолевая веками укоренявшийся философский подход к изучению общества и заменяя его научным, не всегда сами представляли этот подход в последовательном виде – особенно вначале, тем более, что еще далеко не все хотя бы «наиболее общие результаты» были «абстрагированы из рассмотрения исторического развития», вследствие чего нередко приходилось пользоваться старым багажом, а тем более использовать старую терминологию, называя, скажем, методологию «диалектической философией»24; по той же причине Ленин (кстати, не имевший возможности прочесть «Немецкую идеологию», откуда взяты приведенные выше цитаты) писал, что Маркс и Энгельс применяли «материалистическую философию к области истории, к области общественных наук»25. Но в приведенных выше высказываниях этот подход выражен настолько четко, что лучше и не скажешь. Нынешние «философы-марксисты» (нелепейшее словосочетание!) предпочитают не упоминать о такой «нелюбви» классиков марксизма к философии (а многие, повидимому, даже и не подозревают, что речь шла именно о философии как таковой, а не о каком-то ее виде, скажем, конкретно о немецкой классической философии: «у немецкого идеализма нет никакого специального отличия по сравнению с идеологией всех остальных народов»26). Адепты «марксистской философии», погрязшие в том самом «спекулятивном мышлении», попросту игнорируют мнение самих классиков марксизма, на дух не приемлющих «философского шарлатанства»27, — но при этом почему-то продолжают считать себя марксистами.

Итак, объективно время философии как системы организации знаний о мире закончилось. Что же касается самих философов, то здесь все зависит от таланта. Талантливый человек и при неверном методе иногда может полу­чить блестящие результаты (в свое время, например, до сих пор еще являющийся одной из основ термодинамики цикл Карно был сформулирован на основе давно уже признанной неверной теории теплорода). А сегодня те философы, которые одарены логической мощью, вследствие идеологической зашоренности не будучи в состоянии создать работающую «систему», находят все же некоторые, иногда очень существенные взаимосвязи между вещами, а другие, обладающие художественным даром, вращают калейдоскоп фактов и событий, создавая впечатляющие картины из достаточно произвольных (но иногда столь схожих с реальностью) их сочетаний. Большинство же философов, зациклившихся на внутренней проблематике, говоря словами Гегеля «рисуют своей серой краской по серому»28. Что касается самой современной философии, то она, в отличие от прежней, просто не в состоянии выработать систематический и последовательный взгляд на мир. Она окончательно превратилась в «любомудрие» – глубокомысленные рассуждения обо всем понемногу (главным образом, однако, о «проблеме человека», в частности, о «мышлении»).

Другими словами, философия уже давно – не в отдельных своих проявлениях, а в принципе – не только не средство познания, но вообще «философия не представляет собой систему знаний, которую можно было бы представить другим и тем самым обучить их»29. Философия превратилась в своего рода умственный культуризм, этакое поигрывание интеллектуальными мышцами. Если в свое время Шеллинг считал, что философия в целом находит свое «завершение в двух основных науках, взаимно себя восполняющих и друг друга требующих, несмотря на свою противоположность в принципе и направленности»30, а именно в трансцендентальной философии и натурфилософии, то сейчас считают, что в лучшем случае задача философии связана с той работой, «которую условно можно назвать человеческим самостроительством»31 (и как огорчительно, что на нее иногда «нарастает онтология» – как кора застывшей «лавы на живом огне»32!). «…Особенность философского знания – рефлективность. Это означает, что реальностью, анализируемой в философии, является не действительность в объективных ее расчленениях, а формы и способы ее отражения в сознании, в культуре»33. Или даже так: «предметом философии является философия же, как это ни покажется, возможно, парадоксальным»34.