Общество «Будем послушными»

Он спустился по лестнице с чердака и сказал:

«Одну вещь мы еще должны сделать напоследок. Мы должны найти пропавшую бабушку альбертова дяди».

В груди Алисы, как известно, бьется верное и искреннее сердце. Она тут же поддержала брата, сказав: «Мы еще утром говорили об этом с Ноэлем. А ну тебя, Освальд, ты опять стряхнул всю пыль прямо мне в глаза» (она спускалась по лестнице чуть ниже меня.

Этот обмен репликами потребовал от нас созыва нового совета. На этот раз не на чердаке. Нам хотелось напоследок собраться в каком-нибудь необычном месте, но не в молочной, как предлагал Г. О., и не в погребе, как почему-то советовал Ноэль. Мы забрались на верх дома по задней лестнице и там обговорили, что нам следует делать. Освальд был переполнен блаженством от мысли, что с обществом послушных покончено, поэтому, когда мы собрались пить чай, он весело и братски подтолкнул Ноэля и Денни, которые пристроились на ступеньке чуть пониже его и сказал: «Пошевеливайтесь, ребята, пора чай пить!»

Любезный и разумный читатель, отличающий справедливость от глупости, в состоянии, верно, понять, что Освальд совершено не виноват в том, что оба этих дурачка опрокинулись и покатились вниз по лестнице, стукаясь друг о дружку, и вышибли внизу дверь и упали прямо на миссис Петтигрю, которая как раз собиралась отворить эту дверь (я и миссис Петтигрю должен был предвидеть?) и сбили ее с ног вместе с подносом. Оба они до самых костей пропитались чаем с молоком и разбили пару чашей и молочник. Миссис Петтигрю с трудом поднялась, но кости у нее все были целы. Она хотела тут же отправить Ноэля и Денни в постель, но Освальд сказала, это его вина. Он хотел дать мальчикам шанс совершить поистине золотое деяние и признать, что он вовсе ни в чем не виноват, но они только потирали свои шишки, а за него и не подумали вступиться. В итоге, на долю Освальда выпала постель в пять часов вечера и острое сознание людской несправедливости.

Зато пока он лежал в постели и читал «Последнего из могикан» он погрузился в раздумье. Когда Освальд думает, он делает это основательно и думает именно о том, о чем надо. В результате у него появилась идея намного лучше той, которую он выдвинул на тайном совете наверху лестницы — тогда он предложил дать объявление в газете: если бабушка альбертова дяди откликнется, все будет прощено и забыто.

освальд подумал, что надо пойти в Хазельбридж и спросить мистера Б. Мунна, зеленщика, который вез нас домой в тележке, запряженной лошадью, которая признавала только обратный конец кнута, кто была та леди в красной шляпе и в красной коляске, которая заплатила ему за то, чтобы он отвез нас домой в ту ночь в Кентербери. (Вы разобрались во всех этих «которых»? Попробуйте-ка без них обойтись!). Она, несомненно, заплатила ему, потому что даже зеленщик не повезет чужих людей, да еще пятерых сразу, так далеко и бесплатно.

Пусть эта история послужит вам уроком: даже людская несправедливость, отправившая юного героя в постель, куда надо было бы отправить совсем иных людей, может принести полезные плоды — и пусть эта мысль послужит утешением всем жертвам людской несправедливости.

Конечно, когда им тоже пришла пора спать, они все обступили постель Освальда и принялись твердить, как им его жалко. Одним решительным и благородным жестом он принял их извинения (лучше б они вовремя за него заступились) и сказал им, что у него есть идея, по сравнению с которой все, что придумали на совете и двух пенсов не стоит. Но саму мысль он пообещал рассказать только утром, вовсе не из вредности, а наоборот, щадя их чувства. Пусть лучше они гадают, что он такое придумал, чем мучиться угрызениями совести из-за того, что они покинули меня одного в беде, когда миссис Петтигрю рухнула и поднос с чаем рухнул вместе с ней.

На утро Освальд всем все любезно разъяснил и предложил им проголосовать за форсированный марш в Хазельбридж. Конечно, прирожденному полководцу нелегко проглотить свою гордость и вынести подобный вопрос на демократическое обсуждение, но Освальд вполне способен и на это. «Только учтите», — добавил он, — «Я беру с собой только тех, у кого не будет проблем с башмаками или их содержимым».

По-моему, я выразился как нельзя более деликатно, но герою суждено быть непонятым людьми. Даже Алиса сказал, нечего задирать бедняжку Денни. Когда эта неприятность рассосалась (Дэйзи, конечно, успела всплакнуть), набралось семь отважных добровольцев, а вместе с Освальдом восемь, иначе говоря, в поход собрались все. На этот раз мы не брали с собой ни посохов, ни треуголок, ни деревянных сабель, ни охотничьих костюмов, никакого романтического вздора, все мы были собраны и целенаправлены, в особенности Освальд, решившийся напоследок утереть нос обществу послушных и совершить настоящий подвиг. День как всегда был отличный — то ли лето выдалось такое, то ли интересные вещи происходят только в погожий день.