Общество для Генри

В Эшби Параден все близко, и лишь несколько шагов отделяют вокзал от «Жука и Клена». Алджи быстро преодолел это расстояние и уже через несколько минут стоял в вестибюле гостиницы, строго глядя на Билла.

— Я получил твою телеграмму, — сказал он.

— Не удивляюсь, — ответил Билл. — Я готов был поспорить, что получишь.

— И не стану скрывать, что неприятно удивлен. Человек кует железный план и нуждается лишь в дружеском участии, чтобы его завершить, а ему советуют не быть ослом. Как бы, по-твоему, почувствовал себе Джон Д. Рокфеллер, если бы собирал деньги на «Стандард Ойл», а ему сказали не быть ослом?

Билл указал, что всего этого можно было бы избежать, если бы Алджи постарался не быть ослом, но, как человек справедливый, тут же добавил, что, вероятно, требует невозможного.

— Ты и твои железные планы!

— Хочешь выслушать?

— Нет.

— Значит, так. Ты случаем не знаешь придорожный кабачок на Розендейл-род в Велли-филдс? «Зеленый человек» называется.

— Не знаю.

— Отличное место, — одобрительно сказал Алджи. — И, что существенно, наливают в долг. Я там был вчера и встретил одного человека, у которого дом на Кроксли-род. Я вступил с ним в разговор — честно признаюсь, в надежде, что он меня угостит. Рад сказать, что так оно и произошло, хотя и не без нескольких намеков с моей стороны. Ты наверняка думаешь, что ничего скучнее в жизни не слышал, но погоди, сейчас начнется интрига. Разговорился я, значит, с этим типом, и вижу, что он расстроен. Оказывается, он тамошний старожил и считает, что все это строительство превращает Вэлли-филдс из тихого сельского уголка в своего рода загородный Манчестер. Говорит, рад, что сматывается. «Да? — говорю я. — Сматываетесь, значит?». Он говорит, что контора, в которой он работает, отправляет его в Рио-де-Жанейро, причем отплывать надо чуть ли не завтра. Хорошо, говорит он, хоть дом удастся продать. Какой-то синдикат, или ассоциация, или как там зовутся эти концерны, хочет построить на Кроксли-род многоэтажное жилое здание, а его дом — ровно посередине намеченного участка. Он сказал, что ему пообещали восемь тысяч. Я с ходу предложил десять.

Как ни старался Билл пропустить мимо ушей это невыносимо скучное повествования, некоторые фразы поневоле цепляли слух. Последние слова сразили его наповал.

— Что-что?!

— Я сказал, что дам ему десять тысяч. Вот так и делаются состояния, Билл — надо соображать на ходу и распахивать дверь, как только в нее постучится случай. Ты, разумеется, уже понял, что было у меня на уме. Этим застройщикам необходимо купить дом, иначе их проект не двинется с места, так что владелец может заломить цену. Человек с Кроксли-род уезжает в Перу или где там Рио-де-Жанейро, он не может сидеть насмерть и торговаться. Я могу и прикинул, что надо будет запросить тысяч двадцать. Короче, чтобы не утомлять тебя длинным рассказом, мы обо всем договорились и составили договор на обороте старого конверта, который был у меня с собой. Хозяин паба и подавальщик — отличный малый, Эрбут его зовут, надо будет вас как-нибудь познакомить — подписались как свидетели. Я должен через неделю заплатить домовладельцу пятьсот фунтов, дать расписку на остальное, и дом мой! Продав его за двадцать тысяч, я получу десять тысяч чистой прибыли, а дальше меня уже ничто не остановить! Это та сумма в банке, с которой можно начинать, была бы смекалка. Вот мой железный план. Видишь какие-нибудь изъяны?

Билл смог наконец заговорить, хотя и не без труда.

— Только один.

— Какой?

— Где ты возьмешь пятьсот фунтов?

Алджи в изумлении поднял брови. Он ждал от старого друга большей сообразительности.

— Конечно у тебя, Билл, старина. Естественно, под хорошие проценты.

— Тебе не придется платить проценты.

Алджи был явно тронут. Он сказал, что узнает Билла с его безграничной щедростью, и добавил, что такие люди, как Билл, помогают сохранить веру в человечество.

— Однако я настаиваю, чтобы все было по-деловому. Если ты даешь мне в долг пятьсот фунтов, то тебе причитается пять процентов, и я не полезу в драку, если ты скажешь десять.

— Я не дам тебе в долг пятьсот фунтов.

Алджи оторопел.

— Ты мне отказываешь? Или ты забыл, что мы вместе учились в школе, и я частенько делил с тобой последнюю банку клубничного варенья? Что я угощал тебя шпротным паштетом, которого мне самому было мало? Я думал, что элементарная благодарность…

— Дело не в том, что я тебе отказываю. У меня нет таких денег.

— Да ладно тебе, Билл. Ты сам сказал, что будешь получать восемьсот фунтов в год. Это значит, что основной капитал у тебя — примерно двадцать тысяч.

— Да, но я не могу их трогать.

Челюсть у Алджи отвисла, как поникшая лилия.

— Почему?

— Они в доверительном управлении. Я получаю проценты, но не могу трогать капитал.

— Кто это сказал?

— Так говорится в завещании.

— Ты уверен?

— Вполне.

— Нда, это совершенно новый поворот, — сказал Алджи. Он выглядел таким убитым, что добросердечный Билл не выдержал.

— Ладно, если хочешь, я сделаю вот что. Поеду в Лондон и поговорю с адвокатом, вдруг я что-то не так понял. Поезд через час.

Алджи мигом встрепенулся.