Общество для Гертруды

Это была не Гертруда. Это был Бидж, дворецкий, сообщивший, что младший сын просит отца к телефону

Спускаясь по широкой лестнице, граф совсем загрустил Он знал, что разговоры с Фредди ничего хорошего не сулят Но голос в трубке был скорее приятный.

- Отец?

- Да, Фредерик?

- Как вы там?

Лорд Эмсворт был не из тех, кто делится своей скорбью с такими балбесами, и ответил, что все в порядке.

- Очень рад, - сказал Фредди. - Народу много?

- Нет, только мы с Гертрудой, - сказал лорд. - А что, хочешь приехать?

- Что ты, что ты! - с таким же ужасом вскричал сын. - То есть, очень хочу, но столько дел с этим кормом...

- С Корном? А кто это?

- Корн? Ах, Корн! Это мой приятель. Хочет у тебя погостить. Прекрасный человек, тебе он понравится. Поезд пятнадцать пятнадцать.

К счастью, у нас еще нет видеотелефонов. Лорд Эмсворт только набрал воздуха, чтобы ответить, как Фредди прибавил:

- Все ж общество для Гертруды. От этих слов лицо у графа изменилось, он больше не был похож на василиска.

- Правда! - обрадовался он. - Да. Общество. Значит, пятнадцать пятнадцать? Пошлю машину на станцию.

Для Гертруды... До чего же приятно! Он только и думал все эти дни, как бы сбыть ее с рук.

Девушки, страдающие в разлуке, плохи тем, что они творят добро. И то сказать, что им осталось, кроме деятельной любви к ближним? Прекрасная племянница лорда Эмсворта уже две недели рыскала по замку, творя добро направо и налево. Под рукой чаще всего оказывался бедный граф. Вот почему, отходя от телефона, он впервые улыбнулся, хотя именно в этот миг увидел Гертруду.

- Здравствуй, здравствуй, - сказал он. - Что ты делала.

Гертруда не улыбнулась. Мало того - она, несомненно, забыла, как улыбаются. Походила она, скорей всего, на призрак из пьесы Метерлинка.

- Убирала в кабинете, - ответила она. - Там страшный беспорядок.

Лорд Эмсворт заморгал, как заморгает всякий, в чей кабинет проникло заботливое созданье. Но бодрости не утратил.

- А я говорил с Фредериком, - сказал он.

- Да? - Гертруда вздохнула, пролетел холодный ветер. - Галстук съехал в сторону, дядя Кларенс.

- Прекрасно, прекрасно, - сказал он, пятясь от нее. - А у меня хорошие новости. Сегодня приедет друг Фредерика, его фамилия Корн. Это общество. Для тебя.

- К чему?..

- Ну что ты, что ты!

Гертруда посмотрела на графа большими и скорбными глазами.

- Хорошо быть старым, как вы... - проговорила она.

Лорд Эмсворт удивился.

- Только один шаг до милой, тихой могилы... Двадцать три года! Двадцать три! В нашей семье все живут лет по шестьдесят...

- Как это по шестьдесят? - всполошился граф. - Мой бедный отец погиб на охоте в семьдесят семь. Дядя Руперт умер в девяносто. Дяде Клоду было восемьдесят четыре, когда он разбился, брал препятствие. Дядя Алистэр, с материнской стороны...

- Не надо! - вскричала страдалица. - Какой ужас!

Да, одна надежда - на общество...

Поначалу этот Корн понравился лорду Эмсворту. Лицо у него было хорошее, честное, хотя и такого самого цвета, как нутро у лососины. Держался он как-то нервно, но это скорее хорошо, теперь больше наглых, чем застенчивых.

Поэтому кроткий граф не осудил истерического смеха, которым буквально зашелся гость, когда они обсуждали такой невеселый предмет, как тля в розовом саду. Когда же при виде Гертруды этот Корн стал плясать у столика, уставленного фарфоровыми фигурками и фотографиями в рамках, граф веселился вместе с ним. Веселилась и Гертруда. Да, трудно поверить, но, увидев Корна, племянница засмеялась радостным смехом. Печали как не бывало. Она смеялась, и Корн смеялся, просто какой-то хор гуляк, вторящий солисту в оперетте!

За обедом гость разлил суп, разбил бокал и поднял дикий переполох, вскочив после сладкого, чтобы открыть Гертруде дверь. Они смеялись и тут, граф тоже смеялся, хотя не так сердечно, бокал был из самых любимых.

Однако, размышляя над портвейном, лорд Эмсворт решил, что выгод больше. Да, в замке бесчинствует какой-то сумасшедший акробат, но умный человек не станет дружить с Фредериком, зато Гертруде, вероятно, подходит именно такой. Граф предвкушал череду тихих дней, когда все родные далеко и можно копаться в клумбе, не ожидая, что племянница спросит из-за спины, зачем он работает на солнцепеке, Теперь ей не до него, у нее есть общество.

Суждения графа об умственном уровне гостя заметно укрепились, когда поздно вечером он увидел, что тот стоит под окном и посылает ему воздушные поцелуи.

Хозяин кашлянул, гость смутился.

- Прекрасный вечер, - сказал он, смеясь своим гиеньим смехом. - Я вот... как раз... Ха-ха-ха-ха-ха!

- Простите?

- Ничего, ничего! Ха-ха-ха! Спасибо! Я - ха-ха - гуляю! Лорд Эмсворт лег в постель. Быть может, он что-то предчувствовал, потому что мелко дрожал; однако согрелся и обрел прежнее благодушие. Собственно, думал он, могло быть и хуже. Могла приехать еще одна племянница или сестра... а мог упаси, Господи! - приехать сам Фредерик!

Когда речь идет о тонких оттенках чувства, историку нелегко быть вполне объективным. Как выберешь именно то мгновение, которое можно представить потомкам, сказав при этом: