Общество Должников (СИ)

— Я знаю. Думаешь, я настолько впечатлителен и глуп, что слушаю только Мерелин. Нет, я слушаю тощетелых. Они — мои учителя. Я читаю их книги, и сравниваю тексты с реальным положением вещей. Поверь, нет смысла сомневаться в том, что Лонга достанется им. Однако, даже не это пугает меня достаточно, чтобы сопротивляться. Чего я боюсь, так это их неприязни к Аквитаникам. Каждый тенебрийский труд пронизан страхом, и жаждой конкуренции с богами. Ты не представляешь, насколько это напоминает безумие уже сейчас. Маниакальность. Одержимость. Даже любовные романы, какие-то отвлеченные научные исследования, везде, — ты слышишь меня? — везде найдется тень Аквитании.

Люпан провел ладонью по лицу.

— Теребрийцы нападут на них. Когда-нибудь — обязательно нападут. Ужас доведет тощих до безумия. И что будет когда боги разгневаются? Что ждет нас всех? Где гарантия, что слуг не уничтожат вместе с хозяевами?

— Люп…

— Каждого, Мариша. Каждого!

— Люпан, прошу тебя…

— Времена бурь померкнут перед тем, что ждет наши дома!

Девушка подбежала к Лефрану, но тот увернулся от объятий и быстрым шагом пошел к окну.

— Взгляни на него. Океан велик. Могуч. Беспощаден. Но даже он — может быть укрощён. Кто усыпил его? Кто приструнил Шторм, злейшее наказание человечества? Если это Аквитаники, их мощь не осмысляема, их могущество неподконтрольно! А теперь представь, что Тенебрия накопит достаточно, — как им кажется! — сил и оружия, построит сотни тысяч судных ракет, поставит под ружье каждого жителя Гарзоны, Лонги, Немоса и даже собственного царства Великих Стен. Она пустит эти ракеты разом. Небо станет железным и огненным! И тогда Аквитания просто моргнет. А потом моргнет еще раз. И тишина. Пустота. Ничто.

Мария смаргивала слезы.

— А если у тенебрийцев получиться? — спросила она. — Что тогда?

Люпан подошел к буфету и доел остатки пряника.

— Возможно Шторм снова пробудиться и тогда нам несдобровать. Или же мир станет одним целым под знаменами тощетелых. И тогда великий Донебесный сможет устало закрыть всевидящие очи.

П полу пробежала крохотная мышка. Глупое мышиное дитя. Мария смотрела на нее, бледнея на глазах. Зверек коснулся пятки Лефрана, а потом бросился на пряничную крошку.

— Все, что мы можем, — прошептал Лефран, — бороться. Нельзя быть простыми наблюдателями. Тенебрийцы хотят переродиться в стихию, пока мы остаемся камнями, и я сделаю все, чтобы помешать им. Это будет очень недобрая стихия. Второй Шторм нам ни к чему. Ты несогласна?

Мышонок доел сладкие объедки и рыскнул в темноту.

— Как влюбленная женщина, я приму любые твои рассуждения, — мрачно произнесла Мария. — Но княжеская дочь во мне говорит, что ты представляешь угрозу для устоявшегося порядка.

— И ты туда же…

— Помолчи и дай мне договорить! Где эта проклятая мышь? Почему ты ее не убил?

— Потому что она красива. Нельзя убивать красоту.

— Ты психопат, Лефран. У тебя опять этот взгляд сумасшедшего. Бросить бы тебя в темницу, прямо сейчас! Но тебе везет, что любящая женщина во мне — сильнее княжеской дочери.

В ту ночь Люпан изменил себе и не покинул хоромы до утра. Он дал своей неумной воинственности превратиться во что-то созидательное и приятное.

Мунза покинула черный небосвод.

Солнце — взошло.

— Ты столько наговорил, — провожал его слабый голос Марии. — Усни я этой ночью и немедленно быть кошмару. Аквитания, Шторм, Тенебрийцы. Мы.

— Мы, — согласился Люпан. — Это самое важное. Во имя «мы», я и не бросаю начатое.

Мария видела его темный силуэт на фоне солнечного квадрата. Он вытянулся и стал похож на олицетворение человека. Его силы и непокорности.

— Ты ведь не погибнешь?

— Нет. Человек способный убить меня еще не родился.

Глава 20. Типичные Должники

До этого момента меня никогда не носили на руках. Если, конечно, не считать торжественные проводы из пивнушек. Но тогда меня выбрасывали в мусорные кучи, а сейчас аккуратно поставили перед резиденцией на колесах. Хо выглядела отвратительно. Ей снова поплохело из-за гормонов, а радостные покачивания довели до того, что кого-то обдало жидкой солониной.

— Прошу прощения, — сказала олива. — Это на удачу.

Волшебник Стакафлин, вытащивший нас из горящего парка, беспрестанно совал мне в руки бутылку и грезил о лучшем будущем. Оказалось, он почувствовал, что Люпан умер. Точнее, что случилось нечто из ряда вон. Энергетика цитадели сильно пошатнулась.

— Как будто пердежный пар вышел, — хохотал Стакафлин. — Пш-ш-шить! И так мне, брат, полегчало! Как будто голова сто лет болела и вдруг прошла. Ну, сейчас, заживем! Сперва — найти всех уебков, которые насылали кошмары. Лично каждого расслою как луковицу, и каждый слой — закину в новое место!

— Неплохая идея, — одобрил я, а руки мои трясли и трясли технологические изгои. Это были счастливейшие люди, что я видел. Господи, вроде бы я всю жизнь живу среди реплик, и даже технические идолы видал… Но такой радости при виде работающего телевизора никогда не испытывал. Может я просто зажрался.

— Хин и Хо!

— Хин и Хо!

— Хин и Хо!