Общество Джейн Остен

– Хорошо, Адам, я тоже поразмыслю над этим. Быть может, нам удастся поговорить с Франсес Найт насчет коттеджа. Лучше начать с нее – старик Найт все время жалуется на туристов, поклонников Остен.

Заслышав какой-то шум за дверью, он прервался и осторожно прикрыл ее, а затем вернулся в свое кресло.

– Пока давайте подумаем, кто сможет помочь нам в этом занимательном деле. Может, ваша мать?

Адам покачал головой:

– Уж точно не она. Ей нет дела до туристов и уж тем более до всего, что связано с Остен.

Доктор Грей вновь удивленно взглянул на него. Еще со школы он дружил со всеми Бервиками и оттого был озабочен подавленным состоянием фермера. В свою бытность интерном он дежурил в Олтонской больнице, как раз когда глава семейства Бервиков скончался от испанки. Доктор также знал, насколько властной была их мать и что с годами она погрязла в жалости к себе, а характер ее становился все более скверным. Предположив, что с творчеством Остен Адама познакомила женщина, первой, кто пришел ему на ум, была старая вдова Бервик. Если не она, значит, какая-нибудь учительница – ведь Адам пытался получить высшее образование. Такая, как Аделина Гровер.

Доктор вскинул голову:

– Кажется, я знаю, кто нам поможет.

Глава 10

Олтон, Хэмпшир.

15 ноября 1945 года

Эндрю Форрестер заперся у себя в кабинете. На столе перед ним лежало завещание Джеймса Эдварда Найта.

Он почувствовал, что его вот-вот стошнит. Франсес Найт, женщина, которую он любил и потерял много лет назад по вине этого человека, вот-вот должна была лишиться всего, что имела.

Утром прикованный к постели Джеймс Эдвард Найт вызвал его в свой кабинет, покинуть который ему было не суждено. За все те годы, что Эндрю был его поверенным, в беседах с ним имя Франсес звучало крайне редко. Им было проще сотрудничать, не вспоминая о прошлом.

Но в тот раз мистер Найт наконец заговорил о дочери.

– У Франсес не хватит ума, чтобы вести дела.

Эндрю сделал вид, что внимательно слушает, но сомневался в том, что это правда. Франсес и в самом деле была слегка застенчивой и уступчивой, но отлично знала цену усадьбы и всего их имущества. Также он знал, что все ее решения, принятые ради сокращения расходов на содержание поместья, порой в ущерб самой себе, были разумными.

– Сэр, ваша дочь очень заботится о вас и вашем имении, – возразил Эндрю, подозревая, что дальнейший разговор обещает быть не из приятных.

Джеймс Найт отрицательно покачал головой.

– Кто знает, что там у нее за заботы. Я – точно нет. Она даже не справилась со своей единственной обязанностью: жениться и родить наследников.

Эндрю ощутил, как внутри разгорается знакомое чувство гнева, и закусил губу, зная, что Джеймс Найт был виновником любовных неудач дочери. Он никогда еще не встречал лицемера, подобного этому умирающему старику.

Джеймс Найт сел в постели, и Эндрю поправил его подушки, а затем сел на стул, предназначавшийся для нечастых посетителей.

– Передай мне бумагу, – потребовал старик, – и приведи медсестру доктора Грея. Она уже должна ждать внизу, чтобы приготовить для меня ванну. И подвинь поближе стол, что в углу, он мне понадобится.

Эндрю помедлил, но сделал так, как просил Найт, и, стиснув зубы спустился этажом ниже, где в дверях уже ждала Хэрриет Пэкхем, изучавшая гостевую книгу, что лежала на маленьком столике.

Он всегда недолюбливал ее, подозревая, что она часто сует нос не в свое дело. Но хороших медсестер не привлекала работа в Чотоне, где была всего сотня домов и нечего было купить. Хэрриет, по крайней мере, родилась здесь, ее знали во всей округе, и она всегда была рядом, когда кому-то требовалась помощь.

Когда они поднялись в спальню, Джеймс Найт поднял руку, в которой был лист бумаги.

– Мне нужно, чтобы вы оба засвидетельствовали мою подпись. Не потерплю никаких вопросов ни о его содержании, ни о здравии моего рассудка. Я полностью подтверждаю все написанное и больше не хочу ничего слышать, вы меня поняли?

Он положил завещание на столик из красного дерева и подписал его витиеватым росчерком. Эндрю медленно подошел к постели и расписался на листе, затем жестом пригласил Хэрриет сделать то же самое.

– Итак, с этим покончено. Наконец-то. Может, теперь у поместья и коттеджа будет шанс. Когда я умру, ни один турист-америкашка не сунет сюда свой нос, а довериться моей дочери значило бы обратное.

Джеймс Найт бросил взгляд на мисс Пэкхем, затем на Эндрю: лицо последнего омрачилось.

– Теперь возьми его и держи под замком, ясно? Как мой поверенный ты обязан хранить его содержание в тайне.

Эндрю вздохнул. Ему уже был знаком горький вкус поражения.