Общество и его проблемы

Несмотря на тот факт, что правилом является множественность, а не единообразие политических форм, в политической философии и науке сохраняется вера в государство как таковое как в некую архетипическую сущность. Много диалектической изобретательности было затрачено на выдумывание некоей сущности или внутренней природы, на основании которой к каждой отдельной ассоциации правомерно было бы приложить понятие государственности. Подобная же изобретательность затрачивалась на то, чтобы объяснить и устранить всё, что отклоняется от данного морфологического типа, а также (любимый прием) чтобы расположить государства в иерархической последовательности, по мере восхождения, приближения их к этой идеальной сущности. И на практику, и на теорию оказала влияние идея о существовании некоего образца, соответствие которому делает государство благом, истинным государством. Именно это, более всего прочего, послужило причиной попыток импровизировать в деле создания конституции и налагать на людей результаты подобных импровизаций. К сожалению, когда было понято, что этот подход ложен, вместо него появилась идея, согласно которой государства не создаются искусственным образом, а «становятся» или развиваются. Это «становление» означало не просто то, что государства меняются. Становление означало эволюцию, восхождение через последовательные стадии к некоторой предустановленной вершине, осуществляющееся в силу какого-то внутреннего стремления или принципа. Эта теория не позволяла прибегнуть к тому единственному методу, руководствуясь которым можно было бы изменять политические формы, а именно, к разумному вынесению суждений о последствиях. Точно так же, как и та теория, которую она заменила, эта идея подразумевала существование единственной стандартной формы, являющейся сущностным, подлинным признаком определения государства как такового. Исходя из ложной аналогии с физикой, считалось, что «научное» исследование общества возможно только если принять предположение о таком единообразии процесса. Волей случая данная теория польстила тщеславию тех наций, которые, будучи политически «более развитыми», предполагали, что они уже находятся так близко к высшей точке эволюции, что могут носить корону государственности.

Представленная гипотеза делает возможным последовательно эмпирическое или историческое исследование изменений политических форм, свободное от безоглядного господства тех или иных концепций, неизбежно возникающего везде, где постулируется некое «истинное» государство, независимо оттого, предполагается ли оно созданным преднамеренно или эволюционировавшим по собственному внутреннему закону. Влияние внутренних факторов неполитического характера — индустриальных и технологических, а также внешних событий (заимствований, путешествий, перемещений, открытий, войн) — изменяет последствия существовавших ранее ассоциаций до такой степени, что становятся необходимы новые органы и функции. Политические формы подвержены также и менее непосредственному изменению. Развитие лучших методов мышления делает возможным наблюдение за такими последствиями, которые были ранее недоступны мышлению, пользовавшемуся более грубыми интеллектуальными инструментами. Новые политические средства изобретаются также с развитием разумной способности понимания. В действительности же наука до сих пор не играла большой роли. Но иногда интуиция государственных деятелей и специалистов в сфере политической теории позволяла им настолько проникнуть в действие общественных сил, что становился возможным новый поворот в законодательстве и управлении. У такого «организма», как государство (как и у живого организма), существует запас терпения. Меры, никоим образом не неизбежные, после того, как они однажды были приняты, становятся обычаем, что ведет к дальнейшему увеличению разнообразия политических методов.

Короче говоря, гипотеза, допускающая, что общества создают признание определенных — масштабных, долговременных, опосредованных — последствий тех или иных действий, позволяет объяснить относительность государств, в то время как теории, определяющие государство в терминах специфической причинной зависимости, подразумевают абсолютность понятия государства, а это не соответствует фактам. Попытка отыскать с помощью «компаративистских методов» нечто общее между античными и современными, западными и восточными государствами, привела лишь к пустой трате сил. Единственная постоянная функция — регулирование и обеспечение интересов, формирующихся вследствие сложного, опосредованного расширения и распространения совместной деятельности.