Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри

– Нет! Я не говорила ничего подобного! Просто Генри, он же юрист, Шерон. Он знает, как правильно вести дело.

Шерон сердито поглядела на нее:

– Иногда, Джо, я тебя совершенно не понимаю. Ты сама себе злейший враг. – И она вдруг резко повернулась, чтобы уйти с балкона.

– Что ты имеешь в виду?

Шерон остановилась:

– Ты совершенно не доверяешь людям. Ты постоянно ищешь в поступках других скрытые мотивы, как будто не можешь представить, что человек иногда делает что-то просто по доброте душевной, без всякой задней мысли. – Шерон снова повернулась к ней спиной и исчезла в темной башне.

– Шерон! – Джой пошла внутрь вслед за ней. – Я вовсе не критикую Генри! Я очень люблю Генри! – Ее вдруг осенила мрачная догадка. – А у вас с ним все хорошо?

Шерон замерла и поглядела Джой в глаза:

– Более чем. И речь сейчас вовсе не о Генри.

– Тогда о ком же?

– О тебе! – выпалила Шерон. – Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Думаешь, я сама не хочу быть счастлива?

– Я хочу, чтобы ты была… не одна. А ты упорно сопротивляешься.

Теперь глаза защипало от подступивших слез. Неужели ей придется объяснять это лучшей подруге? Неужели Шерон не понимает, через что она прошла за последние полгода?

– Он меня бросил, Шерон, – выдохнула она.

– Знаю! Я понимаю, что́ ты пережила. Однако если ты будешь отгораживаться от любого дружеского жеста и невинного знака внимания, то можешь ненароком отпугнуть и кого-то важного.

– У меня уже был кто-то важный, – упрямо проговорила Джой.

– Ничего подобного, – негромко возразила Шерон.

Глава девятая

Возвращались обратно в Стэнвей обе в мрачном настроении. Джой вовсе не хотела оскорбить Шерон или подвергнуть сомнению мотивы Генри. Но прежняя Шерон, Шерон, которую Джой знала и любила более двадцати лет, никогда не обиделась бы в ответ на беззлобное поддразнивание Джой. Да они постоянно поддразнивали друг друга! И это была одна из причин, почему они стали тогда так близки: обе прекрасно знали о недостатках и слабостях друг друга и все равно друг друга обожали.

Но Джой не разделяла восторгов Шерон по поводу романтической любви. Из своего личного опыта она знала, что на самом деле большинство мужчин не хотят видеть рядом с собой сильную, успешную женщину. Они могут проявлять к таким женщинам интерес, могут восхищаться их достижениями, они будут счастливы работать с ними, однако, когда речь заходит о романтических отношениях, им нужна красотка, которая будет льстить, ублажать и сногсшибательно выглядеть в бикини и коктейльном платье.

И Алекс живое тому доказательство. Джой привлекла его, как он всегда утверждал, потому что была умная и веселая, потому что не нуждалась в нем, потому что у нее была своя жизнь. И он всегда неловко добавлял – как будто спохватившись в последний момент, – что еще она показалась ему невероятно сексуальной.

Но в итоге своими поступками Алекс дал понять, что гораздо больше женщины умной и веселой, самодостаточной и в какой-то степени сексуальной ему нравится женщина фантастически сексуальная, баснословно богатая, с потрясающими связями и, ко всему прочему, натуральная блондинка. Женщина, которая перепробовала множество профессий, причем одновременно: актриса, модель, интерьерный дизайнер, специалист по международным отношениям. Желательно, чтобы ничем этим она не занималась всерьез, потому что ей нет нужды работать, а в жизни полным-полно занятий повеселее, например кайтинг или, может быть, открытие первого в Хэмптонсе кафе, где все приготовлено только из местных продуктов.

Джой была в состоянии по достоинству оценить жизнь подруги: Шерон откровенно счастлива, до сих пор влюблена в мужа, она отличная мать, прекрасная хозяйка, которая справляется и с готовкой, и с садом и даже участвует в деревенской жизни. Но почему же Шерон не может оказать Джой ту же услугу, проявить такое же уважение к жизни Джой в Нью-Йорке? Почему Шерон утверждает, будто Джой не может быть по-настоящему счастлива, если у нее до сих пор нет мужчины? Хуже того, Шерон считает, будто Джой сама виновата, потому что она циничная и черствая.

Но Джой действительно нравится ее жизнь. Она несовершенна, но все-таки чертовски хороша. И Джой наверняка влюбится снова, но не ради того, чтобы просто влюбиться. Ведь большинству людей нужен спутник – подходящий спутник, – чтобы идти по жизни.

И Джой достаточно хорошо знала свою подругу, чтобы с уверенностью предсказать: когда все дети Шерон вырастут и покинут дом, она окинет взглядом свою опустевшую кухню и задумается, не зря ли растратила жизнь на семейные радости в Котсуолдсе. Шерон всегда хотела быть реставратором. Именно поэтому она и попала в Англию. И ей будет только-только пятьдесят, когда младшие дети уедут учиться, и, возможно, она пожалеет, что все эти годы не поддерживала профессиональных навыков, полностью отдаваясь роли жены Генри и матери его детей.

Хотя, может быть, и не пожалеет. В любом случае выбор за ней. Не лучше и не хуже, не правильнее и не ошибочнее выбора, сделанного Джой. Ведь разве не за это боролись феминистки? Чтобы женщины получили свободу самим выбирать?