Общество мертвых и исключительных

Она задыхалась. Царапала горло, спешно пытаясь расстегнуть трясущимися руками пуговицы на сарафане, и давилась слезами. Ноги предательски подкосились, но сильные руки поймали Эбель под локти, так и не дав упасть на пол. Ее усадили на стул, собрали волосы в хвост и принялись тыкать стаканом воды в лицо, но Эбель, кряхтя, хотела лишь набрать побольше воздуха в легкие.

Я умру, я умру… я…

– Все в порядке, милая! Все хорошо, – раздался рядом с ухом голос Вуд, и теплая рука легла на холодную грудь Эбель.

Горячая волна, словно электрический разряд, прошлась от кончиков пальцев ее ног до макушки и, остановившись в голове, медленно растеклась в ней патокой.

– Как ты? Пришла в себя? – медленно прошептала директор.

Она не отошла от Эбель и теперь гладила ее по спине, успокаивая.

– Дыши медленнее. – Мужчина, очень высокий и худой как палка, сел перед Эбель на колени. – Вдох, выдох… Вдо-о-ох, вы-ы-ыдох.

Эбель невольно повторила за ним.

– Что ты видишь за моей спиной? – спросил он.

– Окно… – все еще задыхаясь, ответила ему Эбель.

– И все? Кажется, там…

– Парты, стулья, стены, книги, – разозлилась Эбель. – Я не ребенок, меня не надо успокаивать таким тупым способом.

Тем временем дыхание приходило в норму.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать. А вам?

– А мне побольше, чем тебе. – Профессор ухмыльнулся и вновь протянул стакан воды, который в этот раз Эбель приняла.

– Попей, девочка, – погладив ее по голове, попросила Вуд.

Директор источала розоватый свет и блестела, как Эдвард Каллен на солнце. Первый раз за день Эбель не хотела, чтобы та уходила и замолкала.

– Спасибо, мисс Вуд. – Сделав пару глотков, Эбель глубоко вдохнула и выдохнула.

– И часто у тебя такое? – Мужчина выпрямился и отряхнул складки на твидовых брюках. – Ну, я имею в виду панические атаки?

Он облокотился на парту, вновь закрыв собой солнечные лучи.

– А вы учитель или врач? Хотите поставить мне диагноз? Или дать совет, какие таблетки стоит пропить?

– Хочу узнать о состоянии моей новой подопечной. Всего лишь проявляю вежливость.

Он поправил воротник бежевой рубашки и оттянул вниз вязаную жилетку. Косясь на директора, он ждал поддержки, но та была сосредоточена лишь на Эбель. И Эбель это, кстати, помогло. Она и думать забыла про то, что минуту назад чуть не умерла прямо на этом деревянном лакированном полу.

– Вот вы и познакомились. – Директор, последний раз погладив Эбель по спине, отошла от нее. – Это Джосайя Кэруэл. Преподаватель криптографии и твой… – она опять пыталась подобрать слова, – опекун?..

– Ну, опекун – это сильно сказано. У нее есть мать, а значит…

– У меня нет матери.

Улыбку Шейлы перед смертью сложно было забыть. И полные надежды глаза всякий раз, как она приводила дочь в церковь, – тоже. Лучше бы у Эбель не было матери, чем та, кто вместо сказки перед сном читала ребенку молитву, изгоняющую дьявола.

– О… – брови Джосайи поползли вниз, – сочувствую, – и так же быстро вытянулись в ровную линию. – Но опекуном меня все равно не назвать. Преподаватель, помогающий освоиться и нагнать материал? Да. Но не отец, контролирующий капризную дочь. А так, можешь обращаться ко мне за помощью в любое время дня и ночи. Окей? – щелкнув пальцами, подмигнул он.

– Не говорите так, если вам больше сорока. Окей? – передразнила его Эбель.

– Мне меньше сорока, – улыбнулся тот. – Но больше девятнадцати. Поэтому, пожалуйста, не дерзи мне. Окей?

Мисс Вуд встала между ними, пытаясь разрядить обстановку. Ну святая женщина, ей-богу…

– Способность Эбель вам очень понравится, Джосайя.

– Даже не знаю, что сможет меня удивить.

Профессор, стуча каблуками лакированных ботинок, вальяжно прошел до своего стола и, сев за него, открыл толстую книгу.

– Она понимает язык мертвых, – горделиво произнесла Вуд.

– Санскрит? Шумерский? Древнегреческий? – тут же набросился Джосайя. – Может, язык майя?

– Это она расскажет вам сама, а я смею удалиться по срочным делам. – Посмотрев на часы, она сложила руки в замок. – Приходи в себя, Эбель. И если вдруг захочешь поговорить о вчерашнем, то знаешь, где меня искать.

Оставив за собой последнее слово, Вуд попрощалась и вышла из кабинета.

– Так что? Какие языки ты понимаешь? – Джосайя уставился на Эбель, которая теперь чувствовала себя максимально неловко.

– Я не уверена… Я… – мямлила она, сама не понимая, о чем вообще говорит.

– И это не удивительно. Мертвые языки утратили свои коммуникативные функции. Сложно сказать, какой язык умер и какой ты так легко понимаешь. А вообще ты знала, что по статистике ЮНЕСКО почти половина языков мира находится под угрозой исчезновения? Каждые две недели человечество теряет один язык. А вместе с ним и целую культуру отдельного народа! – Джосайя вскочил и, размахивая руками, принялся болтать без умолку: – Сейчас в мире насчитывается двенадцать мертвых языков. Сколько из них понимаешь ты?

Эбель скорчила гримасу, выражая эмоцию, которую сама-то плохо понимала.

– Эм…