Общество мертвых и исключительных

Она осматривала почти опустевшие лотки с едой. Ее взгляд задержался на заветренной фасоли в томатном соусе, которая привлекла и Соль, вновь напомнив о том злосчастном неоновом туалете.

– Ты ждала яйца пашот и тосты с авокадо? – Соль протянула Эбель поднос. – Скажи спасибо, что нас кормят не хлебом с водой. Мы все-таки в бывшем храме. Тут одна печь для просфоры и одна кастрюля для вина. Наши повара стараются как могут.

– Спасибо, – безнадежно выдохнула Эбель, так и не взяв поднос.

Осматривая высокие потолки и остроконечные длинные окна, она ушла к столам и села за ближайший из них.

– Фасоль, ветчина, жареные яйца и овсянка на воде. На завтрак большего не жди.

Вид Эбель испортил Соль аппетит. Уставившись на стену, где красовалась обшарпанная копия «Тайной вечери», она нервно дергала ногой и кусала губу. Как бы она ни пыталась скрыть отвращение, все было написано на лице. Да и тело предательски выдавало ее. Эбель согнулась, будто Горбун из Нотр-Дама, и, опершись на стол, ковыряла ногтем дырку в досках. Может, в прошлой жизни она была Квазимодо, а сейчас атмосфера готического собора возродила в ней былые привычки звонаря? Жаль, что в храме давно сняли колокола.

– Но при этом у вас есть кофе, – вдруг сказала Эбель и, будто услышав мысли Соль, выпрямила спину.

– Ага. Любимый напиток мисс Вуд. Она сама его покупает и сама заваривает по утрам.

– А апельсиновый фреш есть? Клубничное молоко?

Соль закатила глаза.

– Ладно, ладно, – натянуто улыбнулась Эбель со своего места. – Я все понимаю. Просто шучу.

Она не понимала. Или просто не хотела понять. Чего стоит ожидать от человека, который еще вчера лежал в могиле? Явно не счастья в глазах и широкой улыбки, от которой сводило бы щеки. Соль напомнила себе о вежливости и кивнула.

– Я рада, что ты повеселела. Ну и, раз не хочешь есть, пойдем, я покажу тебе место, где мы учимся.

Эбель вскочила из-за стола.

– Аппетита нет, прости. Кусок в горло не лезет. Хотя кофе я бы выпила… Но мне уже не терпится посмотреть на преподов, которых я не видела аж со школьных времен.

В ее словах Соль заметила явный сарказм.

– Ты после выпуска никуда не поступила? – Она поравнялась с Эбель и, взяв ее под руку, вывела в коридор.

– Поступила. В психиатрическую лечебницу. Прошла без вступительных. Приняли сразу.

– Оу…

Соль стало стыдно. Она не любила неловких разговоров. Особенно о местах, которые видела в дешевых японских ужастиках про призраков.

– Да ладно, – отмахнулась Эбель. – Там было весело. Кто-то, повинуясь голосам в голове, разбивал эту самую голову о край кровати, кто-то пытался убить других пациентов пластиковой ложкой. Были и спокойные ребята. Они просто смотрели в стену и пускали слюни. Обычно доктора, напичкав всех таблетками, выводили нас на улицу и заставляли ходить по кругу. В белых длинных смирительных рубашках…

– Похоже на очень хреновую тусовку тинейджеров. Но я бы заглянула туда. Мне понравился дресс-код, да и «битва на пластиковых ложках» звучит заманчиво!

Соль, радостно ухватив Эбель покрепче за локоть, потянула ее в учебное крыло.

Соль была прилежной ученицей, хотя искренне считала, что лучше прогулять не самую любимую пару, чем заставлять себя силой слушать преподавателя. На экономике ее тошнило от каждой написанной в тетради цифры, на картографии – от каждой нарисованной линии. Соль знала, что ничего из этого ей в жизни не пригодится. Она не будет оплачивать покупки, рассчитывая в голове очередную теорему, и не бросится на пол, чтобы десять раз отжаться перед тем, как нести тяжелые сумки с едой. Будем откровенными… Ее и ночью никто не разбудит, чтобы спросить про первого президента США и про то, сколько звезд на флаге этой страны. Но если вдруг попытаются, то сначала получат под дых, а уже потом узнают, что Джордж Вашингтон не для того провозглашал демократию в стране, чтоб ее граждане по ночам считали пятьдесят звезд на темно-синем кантоне с семью красными и шестью белыми полосами на полотнище. Ну и еще удар под дых. Для профилактики.

– Это физико-математический кабинет. – Соль прошла мимо плотно закрытой двери. – И туда мы сегодня не пойдем.

– «Мистер Алан Льюис», – успела прочитать Эбель покосившуюся табличку, и Соль тяжело вздохнула, услышав ненавистное имя. – Это здесь вы с Ноа по вечерам развлекаетесь?

– Всего один раз. И вообще, сложно сказать, что что-то было. Так. Пустяк.

Надо признать, пустяк, о котором приятно вспоминать.

– Пустяк без рубашки и штанов? Ноа так и обидеться может, – усмехнулась Эбель.

Эбель слишком плохо знала Ноа. Зато Соль знала его очень хорошо. Обидеть его могли лишь опустевшие бутылки рома со спрайтом и мисс Вуд, которая находила и отбирала все его заначки.

– И далеко вы собрались, леди? – протяжно скрипнула дверь, и мужской голос ударил Соль и Эбель в спину. Звук эхом унесся вдоль коридора.