Общество потребления: мифы и реальность.

В январе 1979 года американский еженедельник «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» еще раз подвел итоги «Великому обществу». Этим подытоживанием в Соединенных Штатах занимаются довольно регулярно.

«Спустя 15 лет после официального объявления войны, — писал журнал, — война Америки против бедности по-прежнему не вылезает из своих окопов и едва ли ближе к победе, чем когда она начиналась» [12].

Главный результат: число лиц, официально отнесенных к категории бедных, остается почти неизменным. И это несмотря на многочисленные программы и миллиарды долларов, потраченных на статистическое уничтожение бедняков. В 1968 году насчитывалось 25,4 миллиона американцев, живших ниже официального уровня бедности. В 1979 году таких американцев было 24,7 миллиона (с учетом всех выплачиваемых пособий и субсидий). Поскольку население страны за эти годы возросло, приведенные цифры указывают на некоторое снижение удельного веса бедняков.

Обычный отдых бездомного. В бумажных сумках — весь его скарб

Но оно поразительно невелико при сопоставлении с ростом правительственных расходов на программы борьбы с бедностью — с 31 миллиарда долларов в 1965 году до 160 миллиардов в 1977 году. Без этих программ бедняками числились бы уже 43 миллиона американцев, т. е. 20 процентов населения страны. Следовательно, 160 миллиардов долларов «выкупают» из бедности 18,3 миллиона. Арифметически говоря, надо бы еще миллиардов 200—250, чтобы одержать победу в этой объявленной «войне». Но в бюджете они не предусмотрены. И победа не только невозможна, но при ближайшем рассмотрении правительству и не нужна, поскольку подорвала бы стимул конкуренции. По мнению социологов, многие американцы «психологически нуждаются» в существовании бедняков и нищих для того, чтобы чувствовать, что уж они-то сами в жизни кое-чего достигли. Как отмечал еженедельник «Тайм», неравенство считается «великим генератором, принесшим ту энергию, которая охватила Американский континент. Оно приумножает богатство, оттачивает умы, создает нервный динамизм, который называют прогрессом. Желание преуспеть — это адреналин конкуренции» [13].

— Я буду рад, когда безработица снизится. Тогда я, может быть, не буду так долго стоять в очереди

В богатейшей капиталистической стране мира беспросветная нужда стала уделом целых слоев населения, попавших, как выражаются те же местные социологи, в «саму себя воспроизводящую культуру бедности». Журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» поясняет:

«Раз попав в заколдованный круг, миллионы людей оказываются в нем без шансов на то, чтобы вырваться: недостаточные доходы ведут к нищете, которая ведет к отсутствию стимулов, плохому здоровью и недостаточному образованию, что возвращает нас к низким доходам. Так наследие нищеты передается от поколения к поколению» [14].

В Соединенных Штатах, что важно иметь в виду, в бедняках пребывают не столько те, кто работает, но мало зарабатывает, сколько те, кто вообще выброшен с рынка труда. Особенно страдает молодежь, которая порой так и не получает от общества путевку в жизнь, поскольку она, эта молодежь, обществу не нужна.

— Спорим: мой отец был больше времени безработным, чем твой!

В любом большом американском городе есть целые районы, забытые богом и городскими властями, где тысячи людей не знают, чем заняться, где процветают насилие, наркомания, преступность. В Нью-Йорке, например, это Южный Бронкс, Уильямсбург в Бруклине, Гарлем. Или вот свидетельство чикагского корреспондента журнала «Тайм» Роберта Вурмстедта:

«Бедность в негритянских и пуэрториканских районах чикагского Вест-сайда страшнее той бедности, которую я где-либо наблюдал в Западной Африке. Там люди руководствуются сильными традиционными ценностями. Они не живут в постоянном страхе перед насилием, паразитами и пожарами. Там вы не сталкиваетесь с таким чувством отчаяния и безысходности, как в американских гетто» [15].

Упомянем по ходу дела о влиянии инфляции, ставшей постоянной чертой американского экономического ландшафта. Рост цен ведет к перераспределению доходов. Обычно у людей, и без того живущих припеваючи, рост доходов обгоняет рост цен; у большинства реальные доходы падают. Хуже всего лицам с фиксированными доходами, например, пенсионерам, если их пенсии не увязаны с индексом цен. Газета «Нью-Йорк таймс» подытоживает: «Самыми ощутимыми результатами инфляции для широких слоев американцев с низкими доходами стали понижение уровня доходов и усугубление неравенства» [16].