Общество риска. На пути к другому модерну

Нужно отыскать «обучающую теорию» научной рациональности, которая мыслит эту последнюю изменимой в столкновении с самопорожденными опасностями. Не в пример аналитической научной теории, которая допускает и пытается реконструировать рациональность науки в ее фактическом историческом состоянии, здесь притязание науки на познание станет проектом будущим, который только лишь на основе форм современности нельзя ни опровергнуть, ни счесть выигрышным. Как опровержение ньютоновской механики вовсе не означало конца физики, так и доказательство иррациональности преобладающей научной практики не означает конца науки. Предпосылкой тому — распространение способности к содержательной критике и обучению, которая традиционно имеет место в исследовательской практике, на основы познания и использования знаний. Тем самым фактически латентная рефлексивность процесса модернизации одновременно поднялась бы на уровень научного сознания. Но там, где модернизация сталкивается с модернизацией, изменяется смысл этого слова. При общественном и политическом самоиспользовании модернизации столь широко распространенный интерес к возможности распоряжаться теряет свою техническую хватку и принимает форму «самообладания». В сутолоке противоречий и новых спорностей, быть может, появится и шанс практического самообуздания и самоизменения научно-технической «второй природы», ее теории и практики.

Глава VIII Размывание границ политики. Соотношение политического управления и технико-экономического изменения в обществе риска

В противоположность всем предшествующим эпохам (включая индустриальное общество) общество риска отмечено одним существенным недостатком — невозможностью ответственно осознать опасные ситуации извне. В отличие от всех прежних культур и фаз общественного развития, которые видели перед собою множество опасностей, ныне в отношении рисков общество противостоит самому же себе. Риски — продукт исторический, отражение человеческих поступков и допущений, выражение высокоразвитых производительных сил. В обществе риска проблемой и темой становится самопорождение социальных условий жизни (прежде всего негативно в требовании предотвратить опасности). Стало быть, когда люди обеспокоены рисками, происхождение опасностей коренится уже не во внешнем, чуждом, нечеловеческом, а в исторически приобретенной способности людей к самоизменению, самоформированию и самоуничтожению условий воспроизводства всякой жизни на этой планете. Но это означает, что источники опасностей коренятся уже не в невежестве, а в знании, не в сфере, недоступной человеческому воздействию, а как раз наоборот, в системе решений и объективных принуждений, которая создана индустриальной эпохой. Модерн взял на себя еще и роль собственного антипода — традиции, которую необходимо преодолеть, естественного принуждения, которым надо овладеть. Она — угроза и обетование избавления от угрозы, которую сама же создает. С этим связан главный вывод, стоящий в центре внимания этой главы: в индустриальном обществе риски становятся двигателем самополитизации модерна, более того, вместе с ними меняются понятие, место и средства «политики».

1. Политика и субполитика в системе модернизации

Предварительно представим данную оценку системного изменения политики в условиях обостряющихся ситуаций риска в виде четырех тезисов.

Первое: отношения общественного изменения и политического управления изначально мыслятся в проекте индустриального общества по модели «раздвоенного гражданина». Этот последний, с одной стороны, как гражданин осознает свои демократические права на всех аренах формирования политической воли, а с другой стороны, как обыватель отстаивает в сфере труда и экономики свои личные интересы. Соответственно происходит вычленение политико-административной и технико-экономической системы. Аксиальный принцип политической сферы есть участие граждан в институтах представительной демократии (партиях, парламентах и т. д.). Процесс принятия решений, а вместе с ним осуществление власти следуют максимам законности и принципу: власть и господство могут осуществляться только с согласия подвластных.