Общество Жюльетты

Мы находимся в гостиной просторного, со вкусом обставленного особняка, полного антикварной мебели и копий известных полотен. Дом расположен где-то за городом. Где точно – не знаю. Не знает и Анна, потому что нас привезли в машине, которую для нас организовал Банди, и по пути мы обе уснули, убаюканные урчанием мотора, мельканием света хвостовых фар впереди и легким покачиванием на поворотах извилистых сельских дорог.

Помню лишь, как Анна взяла меня за плечо и легонько встряхнула:

– Кэтрин, Кэтрин, просыпайся. Приехали.

И вот теперь мы внутри. Ловлю себя на том, что понятия не имею, где нахожусь, и это совершенно невозможно узнать, потому что за окнами темно, а сами окна закрыты ставнями. Впечатление такое, будто здесь снимают кино. Реальность сжалась до размеров этого дома.

Повсюду расставлены огромные столы, буквально ломящиеся от снеди, что напоминает античные пиры. Огромные бутылки «Вдовы Клико» в ведерках со льдом. Серебряные вазы, наполненные черной икрой. Гигантские блюда с дарами моря – устрицами, креветками, мидиями, выложенными на льду в виде цветочных клумб. Горы фуа-гра. Эти люди так пресыщены своим богатством, что, похоже, никто ничего не ест. Камердинеры в смокингах и черных масках стоически обносят гостей шампанским.

Словно кто-то приоткрыл для меня дверь, которая до того всегда была закрыта. Дверь, за которой скрывалось место, о существовании которого я даже не догадывалась, – и вот теперь меня пригласили зайти вместе со всеми. И действительно, почему бы не заглянуть внутрь, не испытать все на собственном опыте? Какова она, жизнь в запретной для меня зоне?

Пока на оргию не похоже. Наоборот, все чинно-благородно. Напоминает буржуазную коктейльную вечеринку. Я смотрю на Анну, как будто спрашиваю у нее: «Это так?» Это действительно то, ради чего мы сюда приехали? Неужели Банди не мог придумать ничего лучше? В то же время я под впечатлением от увиденного, потому что эти ребята играют совсем в другой лиге.

И, конечно, не в лиге Банди. Он и близко не стоял. Вот почему мы здесь, Анна и я, а Банди с его жалким подобием боди-арта – нет. Потому что здесь он был бы как бельмо на глазу. Зато он подогнал девочек. Анну, она перемещается между двумя мирами с легкостью и достоинством, сексуальность открывает для нее любые двери. А заодно и меня – как говорится, двое по одному билету.

Я бы дала Дикки как минимум лет шестьдесят, если не больше, но он в том возрасте, когда этот самый возраст – годом больше, годом меньше – уже ничего не значит и вообще непредсказуем. У Дикки – зачесанная назад седая шевелюра и тело, похожее на мешок картошки, все в каких-то выпуклостях, оплывшее книзу. На нем маска Зорро и белая атласная накидка с красной отделкой на манер тех, что носят священники. В остальном Дикки, если можно так выразиться, облачен в костюм Адама. Он похож не столько на клирика, сколько на супергероя с нудистскими замашками на пенсии. «Капитан Бетон».

Разговаривая со мной, Дикки сидит, скрестив ноги, и в мельчайших подробностях рассуждает об особенностях производства цемента. Его член и мошонка безвольно примостились у него на ноге. Как и я, они умирают со скуки. Фредди намного моложе Дикки, не годится ему даже в сыновья. На нем сутана, которая подошла бы к накидке Дикки, как будто это две части одного и того же костюма, который они взяли напрокат, а потом бросили монетку, кому что достанется.

Пока Дикки трындит про бетон, на меня накатывает неописуемая печаль, но я стараюсь не подавать вида. Из последних сил изображаю интерес и пытаюсь поддержать разговор. Но я за всю свою жизнь ни разу никого не называла «Дикки» и не собираюсь этого делать. Вместо этого я говорю «Ричард».

– Ричард, – обращаюсь я к нему.

– Дикки, – поправляет он меня в третий или четвертый раз.

И я в третий или в четвертый раз притворяюсь, будто его не слышу.

– Ну хорошо, Ричард, – говорю я, – расскажи еще раз, какие преимущества в использовании бетона, дающего малую усадку?

Я быстро перенимаю его словечки, чтобы изобразить неподдельный интерес, то и дело подбрасываю их, чтобы он думал, будто я слушаю.

Я продемонстрировала лишь крупицу интереса, но со стороны может показаться, будто я понимаю, о чем речь. Дикки воспринимает это как сигнал грузить меня дальше. Я отключаюсь. На стене позади Дикки висит серия примитивных рисунков в рамках: мужчины и женщины, совокупляющиеся в самых разных позах.