Общество Жюльетты

Начистоту: сколько людей по-настоящему знают нас? Знают наш распорядок дня – куда мы ходим, с кем встречаемся, что делаем. Если вдруг что-то случится, если нам суждено внезапно и бесследно пропасть, кто будет знать, где нас искать, к кому обратиться, кому звонить? Друзья – даже те, кого вы считаете близкими друзьями, те, к кому вы питаете глубокую привязанность – точно ничего не знают. Родственники – тем более.

Чем больше я размышляю над этим, тем тревожнее мне становится: я посылала ей эсэмэски, я звонила, но Анна не брала трубку и ни разу не перезвонила. Что тоже не в ее характере. Похоже, Анна бесследно пропала, как будто ее не было вовсе. Я знаю лишь трех человек, которые могли бы подтвердить факт ее существования.

Маркус.

Банди.

Кубрик.

По непонятным мне причинам Маркус отказался признать знакомство с Анной, сказал, что даже не знает, кто она такая. Банди залег на дно. Остается Кубрик.

Даю таксисту адрес «Фак-Фэктори», насколько могу его вспомнить, и объясняю, насколько могу объяснить, как туда ехать. Водитель смотрит на меня так, будто хочет спросить: «Вам действительно туда нужно? Туда никто никогда не ездит». Но когда я сажусь в такси, он включает счетчик, потому что деньги есть деньги, и пусть уж они достанутся ему, а не конкуренту.

Мы едем по заброшенной промзоне, и все кажется мне не похожим на то, что я помнила. Здесь теперь все по-другому. Дело даже не в том, что сейчас день, а днем все выглядит не так, как ночью.

Просто не похоже на прежнее место. То, что в темноте я приняла за аварийные постройки, оказалось пустыми стенами, сначала недостроенными, а потом и вовсе заброшенными. Три или четыре раза прошу водителя остановиться, как только что-то кажется мне смутно знакомым, и начинаю искать глазами граффити у входа в «Фак-Фэктори». Ничего.

Может, указатель закрашен или стерт? Я всматриваюсь, но не могу найти следов ни того, ни другого. Лестницы, ведущие вниз, под улицу, кажутся одинаковыми, я же не настолько глупа, чтобы спускаться по ним и наугад искать нужную дверь. Прихожу к выводу, что клуб «Фак-Фэктори» в очередной раз закрыли. Он исчез, как и Анна.

Теперь остается только одно.

Нужно найти Банди.

Единственный, кому может быть известно его местонахождение, – это Сэл, бармен из «Хлеба с маслом». Когда такси останавливается рядом с баром, я вижу, что ставни на окнах закрыты. Я что есть сил стучу в них.

– Мы закрыты! – кричит изнутри Сэл.

Из моего куцего опыта общения с Сэлом мне известно, что нет смысла разговаривать с ним через закрытые ставни. Он, не выходя из бара, скорее выльет на меня поток оскорблений, чем согласится так или иначе помочь. Поэтому снова я стучу в ставни.

– Мы закрыты!

Похоже, он уже зол. Стучу снова, на этот раз дольше, делая вид, будто не расслышала. В ставнях открывается окошко, и из него высовывается недовольная физиономия Сэла.

– Какого черта тебе надо, красотка? Ты что, мать твою, оглохла? Не видишь, что мы закрыты?

Не столько вопросы, сколько обвинения и угрозы. Как я и предполагала.

– Банди, – произношу я. – Где Банди?

– Зачем он тебе? – задает встречный вопрос Сэл.

– Я ищу свою подругу. Она же подруга Банди.

– А, эту блондинку, – отзывается он.

Его голос тотчас смягчается, его лицо смягчается, все его манеры смягчаются. И я думаю: ох, Анна, так и с ним тоже? Голова Сэла исчезает внутри, растворяется в темноте бара, как Чеширский кот. Затем наружу высовывается рука.

Вытаскиваю десятидолларовую банкноту и вкладываю в руку. Рука моментально втягивается внутрь, как будто она – часть механической копилки. Жду, когда снова появится голова Сэла. Но вместо нее вновь высовывается рука.

Вот же крохобор, думаю я. Сэл из тех, кто плюнет вам в бокал, если решит, что ваши чаевые слишком малы. Я, конечно, никогда больше не появлюсь в этом баре. Но на всякий случай неохотно сую еще одну десятку. Рука исчезает внутри.

Жду, что сейчас она высунется снова. Но нет. Из темноты доносится голос Сэла. Он называет адрес, по которому можно найти Банди. Я мысленно проговариваю его, чтобы он отложился у меня в голове.

– Передавай блондинке привет! – говорит Сэл.

Окошко с треском захлопывается, и я невольно вздрагиваю.

Мне становится страшно за Анну. Где она? Еще вчера она была, а на сегодня – уже исчезла без следа. Что же, придется проглотить собственную гордость. Придется отправиться на поиски Банди.

Банди при виде меня не удивлен. Лишь разочарован тем, что я не пришла раньше. Он мог бы рассказать свою версию событий.

– Я здесь совершенно не при делах! Я не убивал этих девушек.

Именно это он сообщает мне, причем буквально с порога, впуская меня в квартиру. Его голос звучит надтреснуто. Мир Банди рухнул, и сам он оказался на мели. Точнее в глубокой заднице. Министерство юстиции США узнало доменные имена и закрыло сайты – все до последнего. А заодно начало против Банди расследование по подозрению в сутенерстве и вымогательстве.

Денег у него теперь нет, репутация навсегда испорчена. Его финансовое положение мне неинтересно, я хочу знать лишь то, что случилось с Анной.

– Банди, – спрашиваю я. – Где Анна?