Общество Жюльетты

Дейзи не первая. В этом году она третья. Вторая в этом семестре. Девушки, у которых, казалось, было все. Но они решили, что у них нет ничего.

Джек потрясен известием, хотя и твердит, что все в порядке. Строит из себя мачо. Отказывается показать слабость, пытается заверить меня, что сам справится. Я не сомневаюсь, что справится, но все равно беспокоюсь.

На сегодняшний вечер Боб Девилль закрыл избирательный штаб – в знак соболезнования. Нелегкое решение, если учесть, что до выборов остается меньше двух месяцев, однако единственно правильное.

В штабе решено устроить импровизированные поминки по Дейзи. Боб появится на этом мероприятии: скажет пару слов, прочитает молитву и, так сказать, поведет армию за собой. Прирожденный лидер в минуты скорби.

Джек всегда шутит, что из Боба выйдет великий президент. На что я всегда говорю, что он устремлен мыслями слишком далеко в будущее. Боб пока еще не добился поста даже в правительстве. Однако Джек надеется на многое, да вообще он относится к Бобу как к отцу родному. Кто я такая, чтобы его разубеждать? Возможно, Джек прав. Сегодня вечером я хочу пойти туда вместе с ним. Я хочу быть там, чтобы поддержать его.

– Нет, – говорит он. – Ты ее не знала. Будет лучше, если я пойду один.

Я отлично его понимаю, но все равно беспокоюсь. Я хочу ему помочь. Но он не впускает меня в свой мир, наоборот, закрывает его от меня. Скажу честно, мне чертовски обидно. Мне просто хотелось быть с ним рядом, а он с презрением меня отверг. И это рвет мне душу. Когда Джек уходит, я чувствую себя брошенной. Я не хочу сидеть одна, наедине с моими мыслями. А ведь он мог сказать мне всего пару слов: «Пойдем со мной». Но он меня не позвал. Решил не делать этого.

Не хочу сердиться на него, но не могу заставить чувствовать себя так же, как обычно.

Единственный способ не сойти с ума, терзаясь мыслями, – позвонить кому-нибудь.

Звоню Анне. Она уже в курсе того, что случилось с Дейзи.

– Ты знала ее? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает она, – но у нас был общий знакомый. Один парень.

Хочу поговорить с Анной, но только не о Джеке. Готова говорить о чем угодно, но только не о нем, поэтому произношу первое, что приходит в голову.

– Я заходила на сайт, – признаюсь я. – Тот самый, о котором ты говорила.

– «СОДОМ»? – уточняет она.

– Угу. В жизни ничего подобного не видела. На порно не похоже, по крайней мере, на то порно, что я видела раньше. Смотрится жутко.

– Дело не в том, как это смотрится, – отвечает Анна, – а в том, какие чувства вызывает. Дело не в сценарии или в конкретном эпизоде, а в его воздействии на зрителя. В том, что происходит с твоим телом и с твоим сознанием. Если все сделано правильно, то ты ловишь кайф.

Анна хочет, чтобы я поняла, какой кайф ловишь, когда висишь в воздухе, без всякой опоры, кроме веревок, которыми ты связана, или когда заперта в клетке, из которой невозможно сбежать.

– Я чувствую себя абсолютно беспомощной, – признается она, – но я просто выбрасываю все мысли из головы – и это не сравнить ни с чем. Я удивительным образом чувствую свое тело, каждую клеточку, каждую мышцу, каждую жилку. Все чувства обострены до предела. Я чувствую малейшее движение воздуха. Любое движение веревок, каждую царапину, когда они впиваются мне в кожу на запястьях, лодыжках и на груди.

– Разве это не больно? – спрашиваю я.

– Для всех по-разному, – отвечает Анна. – Лично у меня высокий порог чувствительности. Когда я связана, то сначала чувствую покалывание во всем теле, как будто через него пробегает электрический разряд. Пальцы рук и ног медленно немеют, потому что руки и ноги связаны. Затем по ним распространяется сильное жжение. Боль накатывает волна за волной. И так до тех пор, пока я уже не в силах ее терпеть. И когда мне кажется, что я больше не выдержу, боль превращается в наслаждение, такое сильное, какого я никогда еще не испытывала. Все превращается в свою противоположность. Боль – в наслаждение. Наслаждение – в боль. И я готова на все, чтобы усилить эти ощущения, чтобы они длились вечно, потому что это так приятно!

Когда я связана, – добавляет Анна, – у меня бывают самые яркие и сильные оргазмы в моей жизни. Такие мощные, что иногда я теряю сознание. Затем прихожу в себя, и все начинается сначала.

По ее словам, когда она связана, она быстро теряет ощущение времени. Как будто ее кто-то загипнотизировал.

– Я как будто погружена в транс, в эротический транс, – признается она. – Возможно, так оно и есть, и я пребываю в нем считаные минуты, но они кажутся мне долгими часами. Я нахожусь вне времени, и окружающее кажется мне бесконечностью. И мне страшно. Я не знаю, что будет со мной, если это действительно никогда не кончится.

После этого Анна признается, что в такие моменты она разрывается между желанием и отвращением, ей кажется, что она может сойти с ума.

– Но я чувствую себя такой живой, – говорит она. – Более живой и полнокровной, чем в любой другой момент моей жизни. Мною владеет блаженный покой. Я как будто нахожусь за пределами человеческого разума.