Общество знания

В целом играизация есть явление регресса и способствует деструктивности. Это проявляется в раннем потреблении алкоголя и курении, в тяжелых случаях и наркотиков. Ощущение жизни как виртуальной подавляет чувство опасности и усиливает тягу к действиям, связанным с повышенным риском, к иным видам действий с иррациональным компонентом. Люди утрачивают те системы координат, в которых различается допустимое и недозволенное — традиции, авторитет, любовь и дружбу. Дезориентированность порождает неуверенность и тревогу, душевные кризисы и деструктивные поступки входят в норму. Формируется особый тип играизированной ментальности как формы ложного сознания. В нем стирается связь между символами и реальностью, между реальностью и вымыслом. Результатом становится небывалый индивидуализм и моральный релятивизм. Доводится до тотального расширения формула Достоевского: «Если Бога нет, все дозволено». Здесь нет уже ни разума, ни памяти, ни предвидения, ни любви.

Большой вклад в воспитание играизированной молодежи вносят Интернет с доступностью его виртуального мира, и компьютерные игры — порождение информационного общества. Они стали одним из важных носителей определенных мировоззренческих и нравственных установок.

В сферу их влияния уже втянута большая доля молодежи России. По данным исследования компании Gameland аудитория компьютерных игр составляет 25 % от жителей городов с населением свыше 100 тыс. человек в возрасте 14-35 лет. Сейчас контент практически всех игр задается фирмами-производителями США и несет жесткие ценностные установки. Использование этого продукта вызывает у российской аудитории некоторый душевный разлад, но рынок не дает им альтернативного продукта.

Этот большой культурный сдвиг наложился в России на длительный социальный и духовный кризис, который задел практически каждую семью и особенно болезненно сказался на подростках. В главных своих проявлениях играизация воздействует на детей и подростков как сила, враждебная школе и семье. Школа и семья в России действуют в координатах мировоззрения модерна и следуют ориентирам Просвещения и культуры, уходящей корнями в православие (а также другие великие религии). Несмотря на давление постмодерна, школа и семья сохраняют устойчивость и в своей воспитательной и рационализирующей работе оказывают сопротивление той аномии, которую несет с собой играизация. Перед нами — одно из крупных столкновений в социодинамике культуры. Подросток — действующее лицо и очень часто жертва этого столкновения. Рационально освоить этот конфликт и сдвинуть его в рамки приемлемого порядка — задача того «общества знания», которое строится в России, получившей ценный опыт кризиса.

Все сказанное выше нисколько не означает, что унаследованная от советского строя школа не нуждается в реформировании. Напротив, активная и глубокая реформа насущно необходима.

Первой очевидной причиной такой необходимости является кардинальное отличие состояния общества в условиях длительного переходного периода от стабильного (и даже в ряде аспектов застойного) состояния советского общества, которое сохранялось до середины 80-х годов. Россия переживает глубокий трансформационный кризис, который привел к резкому изменению необходимого профиля знаний, навыков и установок, которыми школа должна снабдить молодого человека. В противном случае его способ мысли, познания и поведения будет неадекватным реальности. Он окажется лишен достоверной «карты» того пространства, котором ему приходится двигаться.

В настоящий момент молодежи предлагается две фундаментально разных «карты». Одна составлена исходя из представлений, положенных в основание школьной реформы. Она рисует Россию как пространство равновесной рыночной экономики и гражданского общества, существующее в мире «общечеловеческих ценностей» и дрейфующее в «лоно мировой цивилизации». Это — карта страны Тлён.

Другая карта составлена из образов утраченного прошлого. На ней «нанесены» объекты и ориентиры, которые остались в советской системе. Как бы они не были нам дороги и ценны для изучения, двигаться по такой карте тоже нельзя. Советская система образования давала знания и установки, адекватные условиям СССР (при определенной степени неточности, которая присуща любой системе образования). Эти условия резко изменились, и гипотетический школьник, обученный по канонам советской школы, выйдя в мир, оказался бы дезориентирован и не имел бы социальных перспектив в реальном обществе. Речь идет не о том, чтобы принять ценности и нормы кризисного общества, а о том, чтобы иметь верные представления о реальности.

Реформа школы, кладущая в основу программы обучения и воспитания достоверную «карту реальности» в ее динамике — важнейшее дело в строительстве нового «общества знания» России.