Обществознание на пальцах

В ОДНОЙ УМНОЙ КНИГЕ НАПИСАНО

Много степеней в движении, точно так же много степеней и в жизни. Конечно, мы не решимся сказать, если это не будет поэтическая метафора, что воздух и свет живы, потому что они движутся; это происходить под влиянием силы, которая не только не принадлежите им, но не доставляет даже и тени индивидуальности. Они больше горнило жизни, чем самая жизнь. Под их влиянием камень, минерал, металл, вещества скрытые и неодушевленные, получают свою долю жизни в существовании им свойственном <…>; Выше их, распуская свои корни и ветви, покрываясь листьями, цветами и плодами, на стебле организованном, растения начинают царство <…>; и приготовляют нам в своем возрастании и разветвлении оживляющую тень и пищу. Но укорененные в земле, которая питает их самих, они не могут повиноваться нашему голосу или следовать за нами; в них есть движете, но невольное; их держит почва, из которой они извлекают свое плодородие. Животное уже отыскивает их. В нем-то первом открывается жизнь собственно так называемая, потому что в нем движение, которое в существах нижних было лишь индивидуальным, делается произвольным и чувствуемым. Одаренное зрением и слухом, чтобы познавать природу, памятью, чтобы не забывать своих впечатлений, инстинктом, чтобы желать и избегать, животное движется на земле, если еще не как царь, то по крайней мере как хозяин. Его фигура есть уже предзнаменование другой фигуры, которая выразит на своем челе и в своих взорах огонь мысли.

Мы назвали человека. Также животное — он обладает телом, сравнительно слабым, тяжелым и медленно двигающимся. Его мышцы не имеют ни силы льва, ни изумительной легкости орла; и если сравнить их по их быстроте в пространстве и во времени, то невольно сочтешь человека ниже их. Несмотря на то, он-то и есть царь. Неподвижный при своем очаге, слабый и бессильный, он-то и есть высочайшая жизнь всей видимой природы; потому что он мыслит, а мыслить — это значит двигаться в беспредельном и бесконечном. Отнимите весь горизонт, какою бы далью он ни ограничивался, всякий вид, будет ли это неба или земли, который определяется пространством, забудьте число, вес, фигуру: — человек мыслит! Одним порывом ума, который воодушевляет его и делает мыслящим, он проникает все миры сотворенные, все миры возможные, и один, в спокойной ясности своего разума, сознает и называет бесконечное. Не вселенная, но всемирное представляется ему; не время, но вечность; не пространство, но беспредельность. Все преображается под действием его мысли и занимает пространство, которое охватывает и содержит в себе все существующее <…>;

Человек движется в бесконечном мыслью, — он еще движется волей. Тогда как животное подчиняется инстинкту, толкающему его, человек, больше сильный, чем его земные влечения, подчиняет их себе и управляет ими. Он населяет желанием неисповедимые пустыни вечности и беспредельности, и его любовь стремится к невидимому идеалу красоты. Он любит, как мыслит, без меры в своих влечениях <…>; Он мыслит, любит, он свободен. Такова жизнь.

Мысли о жизни // Журнал Министерства народного просвещения, Часть CXII. Санкт-Петербург, 1861