Общежитие господина А.

Гена подумал, что надо как-то расслабиться, отвлечься и ему пришло в голову выпить что-нибудь высокоградусное. Он вспомнил, что не забрал вещи из машины и там лежит бутылка горячительного. Стоя рядом с машиной, он начал лазить в карманах брюк и до него дошло, что оставил ключи в куртке в тамбуре. Ему пришлось вернуться. Открыв дверь в дом, там уже стояла Катя, с традиционно сложенными руками на груди.

– Надеюсь, ты усвоил, что сказал тебе отец, – презрительно произнесла она.

Гена искоса посмотрел на нее и выдал:

– Давай разведемся.

Катины глаза округлились. Гена сам испугался, когда до него дошло. Назад дороги уже не было. Катю было не остановить.

– Да ты урод! Идиот! Да вот она благодарность за все эти годы!

На крики прибежали родители. Катя билась в истерике, ее круглые щеки стали ярко красными, а от слез все лицо – мокрым.

– Что случилось? – ошеломленно спросил отец.

– Он хочет развестись! – взахлеб кричала Катя.

– Ой, сердце, – опять театрально выдала мать и села на лавочку.

– Пойдем выйдем! – проорал отец.

Гена стоял уже весь потный и красный возле двери, в ручку которой он вцепился.

– Давай выйдем, – орал Виталий Геннадьевич, толкая его в плечо, – Че ты?! Давай выйдем!

– Да ты не мужик! – надрывалась от истерики Катя, – Детей ты не увидишь больше никогда!

Гена взял куртку и пытался уйти из дома, но Катин отец схватил его за кофту и начал трясти.

– Куда это ты собрался, подлец? Куда это ты собрался?

– Виталий Геннадьевич, отпустите! – пытаясь спокойно сказать Гена.

– Куда это ты собрался, а? Негодяй!

На заднем плане к маминым и Катиным истерикам присоединились плачущие дети, которые все же проснулись и вышли из комнаты.

Гена уже окончательно вышел из себя и сбросив руки Виталия Геннадьевича, буквально вывалился из дома и ушел, оставив за скрипящей дверью месиво из слез и ругательств.

– Все, больше не могу это терпеть. Чертова семейка! Пропадите вы пропадом! Не могу больше! Сколько можно-то уже? – бормотал Гена себе под нос и бесцельно направился куда-то прочь.