Читаем Общие вопросы этнографии русского народа. Традиция. Этнос. Религия полностью

Она разбивала в большей или меньшей степени оковы псевдотрадиционности, т. е. господство как второй, так и третьей моделей. С появлением античности разразился настоящий кризис языческой псевдо-традиционности, и особенно он коснулся третьей модели. От ненужных ритуальных оков были освобождены такие сферы бытия человека, как хозяйство, праздник, политика, культура, и в результате религия (за счет рационализма) обрела чисто религиозный характер.

Рациональность пронеслась по Древнему миру сразу как вихрь моды, но в то же время не сиюминутной моды, а долговременной, сильно изменившей облик традиции в мире. Можно проследить ее действия по многим направлениям. Принято считать, что только с эллинизма, как системного античного влияния на всю жизнь Востока, начались эти перемены. Но рациональная революция разразилась гораздо раньше – со времени греко-персидских войн, а может, даже и раньше. Илиада и Одиссея уже говорят о новой ситуации в мире. Само появление гомеровского текста указывает на свободу от прежней религиозно-ритуальной традиции. А ведь это события X века до Рождества Христова. Это уже не сакрально-религиозный текст, выполняющий сугубо ритуальные цели, а чисто эстетический (внеритуальный) текст, где идет размышление о совершенстве и несовершенстве героев. Потом, это огромный по размерам текст, что также говорит в пользу его эстетичности; он описывал мир человека и природы в свободной манере, отстраненно; это настоящий трактат-манифест нового – античного – мировоззрения. Таким образом, мы можем говорить об античной рациональности, по крайней мере, с X–VIII вв. до Р. Х., а может быть и ранее.

В этой связи очень важные события происходили во второй половине II тысячелетия до Рождества Христова. в Северной Индии, когда здесь появились арии. Плодом символической деятельности пришельцев стало распространение огромного числа ведических текстов, где оказалась зафиксирована новая идеальная ценность – поединок. В эпосе присутствует уже отстраненность от чисто ритуальных целей, за счет духовно-эстетической драматургии. Это был первый шаг в сторону рационализма будущей античной рациональной традиции.

Во многих восточных цивилизациях происходят своего рода рациональные революции, но не везде они завершаются успешно. Только античная Греция дает образец превращения «цветка» в «плод». В большинстве же стран Востока следом идет процесс сворачивания рационалистических программ. В самой Индии в VI в. до Рождества Христова появляются рационалистические учения Будды и Джятрипутры, со временем ставшие религиями буддизмом и джайнизмом. В Китае в VI столетии до Рождества Христова появляется конфуцианство – сначала как философия, а потом как религиозная доктрина. Здесь же по той же схеме в IV в. до Рождества Христова рождается даосизм. В Иране в середине I тысячелетия до Рождества Христова возникает зороастризм. И все же рационализм не совсем исчез из этих стран; память о нем сохранилась, о чем свидетельствуют успешность походов Александра Македонского и, прежде всего, сам феномен эллинизма. Античные ценности потому и оказались не чужды Востоку, что они были в какой-то степени своими, близкими по духу. Рационализм второй раз пришел на Восток уже как образ жизни.

Открытым остается вопрос: почему у индоариев появился рационализм? Мы не сторонники точки зрения, что люди опытным путем дошли до этого изобретения. Скорее всего, это произошло как отклик на ветхозаветные события у древних евреев, когда общение Бога с этим народом повлияло косвенно и на других. Возможно, толчок к появлению рационализма на рубеже II тысячелетия до Рождества Христова был дан особо важными событиями – исходом евреев из египетского плена и синайским законодательством (1250 г. до Р. Х.). Мы имеем в виду не рациональное влияние, а влияние по благодати (по евангельски «благодать на благодать»). Но как бы то ни было, именно греки кардинальным образом отреагировали на рациональность, отказавшись от соединения символического мира с религиозным ритуалом. Античность с самого начала создала не просто античную рациональность для себя самой и не просто соединила в одно целое вторую и третью модели, но сделала рациональность (с самого начала античности) всеобщим (общечеловеческим) достоянием всего Древнего мира.

Учитывая всё сказанное о моделях традиционности, обозначим специфику связи религиозного ритуала с миром символов. Сам по себе символический мир не мог бы существовать благодаря только социальной деятельности человека в природной сфере. Символизм как основа традиционности (неважно, ложной или истинной) всегда нуждается в механизме воспроизводства. В обществе с ложной традиционностью таким механизмом являлся религиозный ритуал. Рассмотрим возможные варианты взаимоотношений ритуала (и религии) и комплекса символических знаний. Таких вариантов три.

А). Ритуал и символы связаны друг с другом взаимовыгодной духовной связью (продуктивной для обеих сторон). Это лучший вариант, но имеющий внутри себя несколько разновидностей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Первая Пуническая война
Первая Пуническая война

Первой Пунической войне суждено было навсегда остаться в тени второй войны Рима с Карфагеном. Морские битвы при Милах и Экноме, грандиозные сражения на суше при Панорме и Баграде оказались забыты на фоне блестящих побед Ганнибала при Треббии, Тразименском озере и Каннах. Несмотря на это, Первая Пуническая была одним из самых масштабных военных противостояний Древнего мира, которое продолжалось двадцать три года. Недаром древнегреческий историк II века до н. э. Полибий говорит ясно и недвусмысленно: именно Первая Пуническая является наиболее показательной войной между двумя сверхдержавами Античности.Боевые действия этой войны развернулись в Сицилии и Африке. На полях сражений бились многотысячные армии, а огромные флоты погибали в морских сражениях и от буйства стихий. Чаша весов постоянно колебалась то в одну, то в другую сторону, и никто не мог предсказать, на чьей стороне будет победа.

Михаил Борисович Елисеев

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Скептицизм. Оружие разума
Скептицизм. Оружие разума

Мишель Монтень (1533-1592) – французский философ. Его философскую позицию можно обозначить как скептицизм, который является, с одной стороны, результатом горького житейского опыта и разочарования в людях, и, с другой стороны, основан на убеждении в недостоверности человеческого познания. Свои мысли Монтень излагает в яркой художественной манере, его стиль отличается остроумием и живостью.Франсуа Ларошфуко (1613-1680) – французский писатель, автор сочинений философско-моралистического характера. Главный объект его исследований – природа людей и человеческих отношений, которые оцениваются Ларошфуко также весьма скептически. В основе всех человеческих поступков он усматривает самолюбие, тщеславие и преследование личных интересов. Общий тон его сочинений – крайне ядовитый, порой доходящий до цинизма.В книге представлены работы Монтеня и Ларошфуко, дающие представление о творчестве этих философов.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мишель Монтень , Мишель Экем де Монтень , Франсуа VI де Ларошфуко , Франсуа де Ларошфуко

Философия / Учебная и научная литература / Образование и наука
Будущее России
Будущее России

Евгений Примаков — одна из ярких фигур на политическом олимпе России конца 90-х — начала 2000-х годов. Эта его книга — плод многолетних размышлений. Автор пристально анализирует место и роль России в современном мире, подробно останавливаясь на тех проблемах, которые разделяют Россию и США. Только политической близорукостью можно объяснить готовность некоторых политиков на Западе списать Россию из числа великих держав. Особое внимание уделено вопросам, связанным с распространением международного терроризма, а также некоторым недавним конфликтам — обстановке в Ираке, Косово, «пятидневной войне» в Южной Осетии. Анализируется ситуация, связанная с мировым экономическим кризисом. Но основной идеей книги автор считает обоснование реальности существования обширных полей объективно совпадающих интересов в образующемся многополярном мире.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Александр Петрович Петров , Евгений Максимович Примаков

Публицистика / Социально-психологическая фантастика / Учебная и научная литература / Образование и наука