Общий враг (СИ)

     – Бремя власти давит слишком сильно, – ответила Келлар до ужаса банальной фразой. Малакат участливо кивнул и вернулся на своё место. Келлар была благодарна ему за то, что он не стал докучать ей расспросами. Хватит с неё мужа, который иногда тарахтит, не умолкая, как трещотка бродячего музыканта, и временами ей хочется стукнуть его по голове, чтобы он хоть на время замолчал...

     Малакат склонился над тарелкой, чтобы королева не видела его ухмылку. "Бремя власти давит? Что ж, быть может, если мне повезёт, оно будет давить на меня. Правда, на этот раз будет сложнее, она хитрее Шаламорн и Шершебы, но игра стоит свеч!"

     Правой рукой накалывая на вилку кусок рыбы, Малакат левой нащупал в кармане свёрток с прядкой волос, срезанной с головы принца Трея. Первый шаг к действию – и к победе...

Кел уже привык, что этот весельчак и говорун Малакат живёт в их городе. Иногда со стариком было интересно поговорить о Юге. Кел не очень скучал по родине и не собирался туда возвращаться после того, как на Севере он уже три года был хоть и не королём, но всё же мужем королевы и отцом наследников трона. И снова почтительно прислуживать женщинам Кел не хотел. Но иногда воспоминания накатывали, и с кем было ими ещё поделиться, как не с соотечественником. И Малакат с ним соглашался насчёт того, что Южный матриархат никуда не годится. Ведь сколько на Юге отважных мужчин-воинов, путешественников и учёных! Но если на Севере оценивают прежде всего таланты и заслуги человека, то на Юге никак из вековых предрассудков не выкарабкаются...

     Конечно, Кел был бы рад поболтать об этом и с женой, но Линда не всегда находила время для того, чтобы просто поговорить. Да и не понимала она зачастую, как это можно просто болтать ни о чём. Прагматичная деловая северная королева лишний час предпочитала провести в одиночестве, за тренировкой, или в детской.

     "Ты всё же не так занят, как я, – говорила она Келу. – Мог бы почаще навещать детей! Они скоро нас не будут узнавать!"

     – И чем она занята? – сетовал Кел. – Дела у неё не занимают больше полдня, а остальное время она то увлажняется, то тренируется, то сидит в своей лаборатории!

     – Всё это проходит, – потрепал его по плечу Малакат. – На Земле это называется "кризис трёхлетия". Многие семейные пары после трёх лет семейной жизни испытывают временное охлаждение чувств и даже думают, что всё кончится разрывом отношений. Но у тех, кому удаётся выдержать этот кризис, всё налаживается... до следующего сложного периода, кризиса десятилетия.

     – Я и не хочу с женой расставаться, – вздохнул Кел. – А вообще сколько их, кризисов этих? Что-то ты меня озадачил!

     – Это от супругов зависит, – покачал головой бывший придворный советник. – Если то чувство, которое они принимали за любовь, через несколько лет прошло, то кризис добивает брак. Но это ведь не о вас. Вы на редкость благополучная пара.

     – Да... – Кел осторожно кивнул потяжелевшей головой. Иногда Малакат наводил его на долгие размышления. И от большого мозгового напряжения у принца-консорта даже начиналась головная боль и клонило в сон. "Всё-таки надо было пройти улучшенный курс генетической коррекции! А то анабиоз на разбитом корабле крепко мне по мозгам шарахнул! Эти безмозглые южане даже анабиотическую капсулу правильно зарядить не умеют. Вот так, просидел бы я там ещё годик, вылез бы вообще со снесёнными мозгами!" – Да, я люблю Линду. И Линда меня тоже любит.

     – Тогда я тем более спокоен за ваш союз!

     Годовалый Трей был любимцем Келлар. Нет, младшего сына, Дэвина, она тоже любила и по возможности не обделяла вниманием, но всё чаще задерживала взгляд на старшем сыне. Может, это ей казалось, но Трей постепенно приобретал сходство с отцом. Мальчик был крупным, смуглым, черноволосым и сероглазым, как все Северяне, уже довольно быстро бегал и учился разговаривать, и даже хорошо плавал, пока только во внутреннем бассейне, но иногда Келлар казалось, что Трей смотрит на неё глазами Джозефа Хеллеграна. Казалось, надень на мальчика очки в тонкой оправе, и получишь точную копию президента УБРИ.

     Кел так и не узнал, что отец Трея – не он, и о том, что именно Джозеф пришёл на помощь Келлар на пороге войны в день Вспышки. Кел чувствовал вину перед женой за то, что в такое трудное время наговорил ей грубостей, хлопнул дверью и две недели неизвестно где околачивался. А Келлар не стала исповедоваться мужу, кто скрашивал ей одиночество. Кел оставил её одну, когда ей нужна была помощь. Так что она себя ни в чём виноватой не считала.

     Но так или иначе, живое напоминание о тех днях бегало сейчас по детской, догоняя заводной игрушечный гидролёт. Заливаясь счастливым смехом, Трей что-то оживлённо рассказывал матери, и Келлар, отвечая ему улыбкой, каждый раз вздрагивала, машинально играя с младшим сыном: боже, у Трея не только глаза Джозефа, он и улыбается совсем как отец, и смех такой же! Что же будет дальше? "Дальше будет дальше, а пока посмотрим", – успокоила она себя.