Община — место прощения и праздника

Однажды Коллин, который живёт в общине уже более 25 лет, сказал мне: «Я всегда хотел быть прозрачным в жизни общины. Прежде всего, я хотел избежать того, чтобы стать препятствием для других на пути любви к Богу. Теперь я начинаю понимать что–то другое: я являюсь препятствием и всегда буду им. Но не заключается ли общинная жизнь в признании того, что ты — препятствие, в признании этого факта перед моими братьями и сёстрами и в том, чтобы просить у них прощения?».

Не существует идеальной общины. Община состоит из людей, обладающих как своими богатствами, так и слабостями и убогостью, которые взаимно принимаются и прощаются. Более чем совершенство и самоотверженность, основанием общинной жизни являются смирение и доверие.

Признавать собственные слабости и слабости других — значит поступать противоположно приторности. Это не фаталистическое признание, признание без надежды. В этом проявляется настоящая обеспокоенность истиной ради того, чтобы избежать заблуждения, и ради того, чтобы можно было возрастать, принимая за отправную точку то, чем ты реально являешься, а не то, кем бы ты хотел быть, или то, кем бы хотели тебя видеть другие. И только тогда, когда мы осознаём то, кем на самом деле являемся, и то, кем являются другие со своими богатствами и своими слабостями, и осознаём призыв Божий и жизнь, которую Он нам дарует, вместе мы можем что–то созидать.Жизненная мощь должна выплёскиваться из реальности того, кем мы на самом деле являемся.

Чем глубже община углубляется в себя, тем более хрупкими и восприимчивыми становятся её члены. Иногда можно подумать обратное: поскольку члены общины возрастают в доверии друг к другу, они должны были бы становиться более сильными. Это верно, но вместе с тем взаимное возрастание в доверии не препятствует той хрупкости и восприимчивости, находящиеся у самых корней новой благодати, которые делают так, что в некотором смысле люди становятся зависимыми друг от друга. Любить — значит становиться слабыми и уязвимыми; это значит убирать препятствия и прорывать собственную скорлупу, чтобы устремиться к другим; это означает не ставить никаких преград на пути проникновения других в нас самих и, может быть, и самим проникать в них. Цементом единства является взаимная зависимость.

Однажды Дидьер объяснил это на свой лад во время одной встречи общины: «Община строится как дом из разного рода камней. Но скрепляет все эти камни цемент. Цемент же сделан из песка и извести — весьма хрупких материалов! Один порыв ветра и они разлетаются, становятся пылью. Таким же образом и в общине мы скреплены цементом, состоящим из того, что в нас наиболее хрупкое и самое слабое».

Община скреплена чуткостью людей, проявляющейся в ежедневных обстоятельствах. Она скрепляется маленькими жестами, служением и жертвами, являющимися постоянными знаками «я люблю тебя» и «я счастлив быть с тобой». Нужно не мешать другому продвигаться вперёд, не пытаться во время споров показать свою правоту; нужно брать на себя небольшие ноши, чтобы разгрузить от них ближнего.

Если жизнь в общине заключается в выкорчёвывании преград, защищающих нашу уязвимость, то для того, чтобы признать и принять наши слабости, — что откроет нам путь к личному духовному росту, — вполне нормально, чтобы отделённые от своей общины члены чувствовали себя ужасно уязвимыми. Люди, постоянно участвующие в борьбе общества, вынуждены создавать вокруг себя панцирь, чтобы скрыть свою уязвимость.

Иногда случалось так, что люди, в течение долгого времени пребывавшие в «Ковчеге», возвращались в свои семьи и открывали в себе качества агрессивности, которые им тяжело было переносить. Они полагали, что таковых больше не существует. Тогда они начинали сомневаться в своём призвании и в действительной значимости своей личности. Эти качества агрессивности вполне нормальны. Эти люди уничтожили некоторые барьеры, но нельзя жить, оставаясь уязвимыми, с людьми, которые не уважают эту уязвимость.

11. Община — живое тело

Святой Павел говорит о Церкви, общине верных, как о едином теле: о мистическом теле. Любая община представляет собой тело, и все мы вместе принадлежим ему. Чувство принадлежности проистекает не из плоти и крови, но от призыва Божьего: каждый из нас лично призван, чтобы жить вместе, составлять часть одной общины, одного тела. Этот призыв — основание нашей решимости войти в тесные, деятельные отношения друг с другом и для других, становясь ответственными друг за друга.

Ибо как в одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то же назначение, так и мы, многие составляем единое тело во Христе, а каждый в отдельности мы — члены друг друга

(Рим 12: 4–5).

В этом теле у каждого своя задача, которую он должен выполнить: «нога нуждается в руке», — говорит апостол Павел; слух и зрение восполняют обоняние…

Но тем нужнее те члены тела, которые кажутся наиболее слабыми.

Бог устроил тело таким образом, что наиболее обделённому члену оказал особую честь,

чтобы не было разделения в теле, но все члены равно заботились бы друг о друге.