Община — место прощения и праздника

дним из удивительных чудес общинной жизни является то, что она позволяет принимать людей и помогать им; это как раз то, что нельзя сделать одному. Когда мы вместе прилагаем усилия, разделяем друг с другом свои задачи и обязанности, можно принять много людей, в том числе пребывающих в больших затруднениях. Нужно помочь им понять, что их любят и что они достойны любви; это значит помочь им обрести путь к внутреннему исцелению и доверию к самим себе, к братьям и сёстрам, к Богу.

Готовность принять — один из первых признаков жизнеспособности общины. Если община позволяет другим — чужим, посетителям — жить в общине, это свидетельствует о том, что у неё нет страха, что она обладает сокровищницей истины, от которой хочет уделить другим. Если община начинает закрывать двери, значит, её члены закрывают свои сердца.

Но нужно хорошо понимать, что значит быть готовым принимать. Для того чтобы можно было принимать, нужно существовать, то есть быть общиной, преисполненной подлинной жизнью.

В начале община должна быть немного замкнутой. Нужно время, когда люди учатся понимать друг друга. Так же происходит в супружеской жизни: если супруги проводят время, принимая своих друзей, у них не будет времени, чтобы оформить своё единство.

Для всего существует своё время: своё для создания общины и своё для того, чтобы распахнуть двери. Эти два периода необязательно сразу же следуют друг за другом; они связаны между собой. Всегда нужны как близкие внутренние отношения, так и периоды открытости. Если один из этих двух моментов исчезает, то по прошествии короткого отрезка времени произойдёт смерть.

Если община только и делает, что принимает новых людей, она очень быстро начинает разбрасываться, а потому, больше не будет общиной, которая принимает алчущих, но кучкой людей, толпящейся как на станции. Если человек остаётся замкнутым перед собой или группой, это говорит о самоудушении; рождаются несгласия и ревность; жизнь больше не циркулирует.

Если община полна любви, она привлекает, а поскольку она привлекательна, она с необходимостью принимает. Жизнь вызывает жизнь. В её власти порождать, а в её творческих способностях заключена величайшая бескорыстность; поразителен тот способ, каким одно живое существо порождает другие живые существа. То же самое происходит с тем живым телом, которое является общиной.

Любовь постоянно движется; она никогда не может остановиться. Если человеческое сердце не растёт, оно слабеет. Если оно всё более не открывается, то замыкается и заводит процесс духовной смерти. Община, начинающая говорить нет страннопримству, из страха ли или по причине усталости, в силу ли неуверенности или желания комфортности («нам мешают») равным образом инициирует процесс духовной смерти.

Но для всего своё время; своё для того, чтобы «быть», и своё, чтобы «принимать».

Иногда кто–то стучит в мою дверь. Я разрешаю человеку войти, и мы говорим, но посредством множества мелочей я даю ему понять, что занят, что мне нужно кое–что закончить. Я открываю дверь моего кабинета, но дверь моего сердца остаётся закрытой. Мне ещё многому нужно научиться и много возрасти в зрелости. Принять кого–либо значит открыть ему дверь сердца, предоставить ему в нём пространство. Естественно, если мне нужно заниматься делами, которые не могут подождать, нужно сказать ему об этом, но открывая ему тем самым сердце.

Принять — значит позволить людям проникнуть в сердце общины. Но они должны принимать и уважать её цели, её дух, традиции и установления. Принимать — не значит принимать любого и позволять ему делать всё, что он хочет. Некоторые общины определили своей целью принимать всех, не отвергая никого. Это невозможно. Это значит не понимать реальности общинной жизни.

Когда я приступал к созданию «Ковчега», я принял Рафаэля и Филиппа, двух умственно отсталых людей. Несколько месяцев спустя я принял Габриэля, безработного бедняка–беднягу. Он оставался несколько месяцев. Но достаточно скоро его присутствие оказалось несовместимым с жизнью общины. Он начал терроризировать Рафаэля, может быть, из ревности. Нужно было, чтобы он ушёл, а если нет, то это было бы большим риском для Рафаэля. Приняв одного слабого, несамостоятельного человека и вовлекши его в общинную жизнь, нельзя затем принимать в неё другого, который рискует серьёзно навредить возрастанию первого. У нас нет права принимать кого–либо, кто не желает уважать других и общинную жизнь со всем тем, что она в себя включает.

У каждой общины есть свои слабости, пределы своих возможностей, которые также являются и её богатством. Важно признать их. Нужно знать, кто может принимать, и каковы нормы, согласно которым следует принимать.