Община — место прощения и праздника

Я вседа поражаюсь, когда вижу посетителей, ошеломлённых радостью, царящей в «Ковчеге», поражаюсь, потому что знаю, сколько страданий приносят некоторые мужчины и женщины нашим общинам. Нужно спросить у себя, не исходит ли эта радость отчасти от страданий и жертвы. Живущие в уюте и уверенности, те, которым кажется, что у них есть всё, в чём они нуждаются, могут ли они иметь радость? Праздник — хорошая возможность проверить это. Я уверен, что бедные могут быть радостными, в момент праздника они разражаются радостью. В эти моменты их страдания и их неудовлётворённость словно превозмогаются. Они переживают момент освобождения; бремя повседнесности неожиданно исчезает, а их сердца пляшут от радости.

Один из самых больших праздников человеческой жизни — это, несомненно, свадьба. Это время, когда религиозный и человеческий факторы сливаются в радости, в которой взор, исполненный божественности, кажется, встречается со взглядом, исполненным человеческого: «Царство Небесное подобно брачному пиру…». Праздник — признак вечного праздника и любой маленький праздник в наших общинах должен быть признаком праздника небесного.

Праздник весьма отличен от спектакля, в котором некоторые авторы или музыканты развлекают и забавляют зрителей. На этом празднике все являются авторами и все зрителями. Каждый должен играть и принимать участие, а если нет, то это не настоящий праздник.

На земле в празднике всегда присутствует элемент тоски; нельзя устроить праздник, не намекая на это. И так происходит именно потому, что на земле есть люди, которые не устраивают праздников, это люди, пребывающие в отчаянии, в рассеянности, в тоске, голодные, исполненные траура. Именно поэтому каждый праздник, если он подобен великой алелуйе и песне хвалы, всегда должен завершаться молчанием, в котором он несёт Бога всем тем, у кого нет праздника.

Есть праздники, которые вся община празднует не только для себя самой, но и для всего человечества. Вместе славятся Рождество за рождение Иисуса, Пасха за Его Воскресение, а на Пятидесятницу явление Духа Святого. У общины есть и свои собственные праздники: годовщина основания, святого покровителя или праздник конца года, когда община благодарит и радуется всему тому, что она получила. А затем есть маленькие праздники, дни рождения одного или другого члена общины, браки, рождения; тогда следуют праздники каждого конкретного человека по очереди: признаётся его уникальность, его особенне место и его дар. Каждая община отмечает различные праздники согласно со своей традицией; у каждой своя собственная литургия, особая евхаристическая служба, свой способ украшать Часовню, устраивать обед, свой способ накрывать на стол, украшать зал, в котором едят, ставить свечи, гирлянды, цветы, одежды, выбирать песни, одежду и танцы.

Существуют также маленькие ежедневные праздники, совершающиеся в час обеда или спонтанно порождающиеся встречей. Когда отец вновь обретает блудного сына, он говорит слугам.

Живей! Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги.

И приведите откормленного телёнка и заколите: станем есть и веселиться,

ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся! (Луки 15, 22–24).

Ставшие богатыми общества потеряли чувство праздника, потеряв чувство традиции. Праздник коренится в семейной и религиозной традиции. Как только праздник теряет связь с традицией, он становится искуственным и для того, чтобы оживить его, нужны такие стимулирующие средства как алкоголь. Это больше не праздник.

Нашей эпохе присуще чувство «party» [35], то есть встречи, на которой пьют и едят; организуются танцы, но часто это вопрос супружеской четы, а то и прямо совершенно индивидуальное дело. Наше время любит спектакль, театр, кинотеатр, телевидение, но потеряло чувство праздника.

Очень часто сегодня у нас есть радость без Бога или Бог без радости. Это последствие многих лет янсенизма, согласно которому Бог представал как Суровое Всемогущее Существо; радость оторвалась от божествеенного.

Праздник, напротив, это радость с Богом. Каждая культура и любая традиция выражает эту радость своим образом — более или менее очевидно, более или менее собранно.

В «Ковчеге» мы можем праздновать со взрывами смеха и радости, а затем сразу же войти в молчание и в молитву. Не должен ли каждый праздник оканчиваться молитвой в молчании, праздником личной встречи с Богом?

В наших общинах происходит как в Африке, в которой все члены принадлежат различным культурам: каждый развлекается и отдыхает согласно обычаям своей культуры. Канадец любит выпить пива; кто–то из Альто Вольты любит посетить другого в квартале; для третьего хорошо закрыться в комнате и читать книгу. Тогда развлечения разделяют: все расходятся по своим занятиям. Праздник не просто момент расслабления в определённой культуре, момент, когда напряжения ослабляются, момент «для себя» — но хорошо приготовленная в радости и удивлении встреча по ту сторону разделения культур.